А роскошный коронационный бал прекрасным отвлекающим фактором для дворян Эриды, как галлийских, так и мадрентийских, которые теперь относились к одному и тому же двору. Как бы сильно они ни старались скрыть терзавшие их всех опасения, она все равно видела их. К этому времени информация о случившемся с Маргерит Мадрентийской расползлась по всему дворцу. Вероятно, вести достигли и Аскала, проскользнув обратно по дорогам Древнего Кора и дойдя даже до ушей немощного лорда Ардата.

Эрида знала, что лучше не игнорировать гнусные сплетни. Если позволить им множиться, они будут подтачивать верность придворных, подрывая все, что она пытается построить. И это лишь подтолкнет еще больше дворян на сторону Кониджина, заставив их метаться от одного правителя к другому. Он не собирался останавливаться на Маргерит. Эрида была уверена, что и члены ее собственного двора, и придворные других королевств получили наполненные добрыми пожеланиями письма о его замыслах.

Она свернулась калачиком в кресле в гостиной своих покоев, глядя на залив Вары и Партепалас на берегу. Прошло несколько недель с тех пор, как Таристан отправился в путь, погнавшись за очередным Веретеном, а странный красный оттенок в небе все не исчезал. Ее супруг вместе с Ронином отплыли под покровом темноты. Маг настоял на своей яркой красной мантии, но Таристан оставил имперское облачение, вернувшись к своей поношенной кожаной жилетке и старому, покрытому пятнами плащу. Королева беспокоилась о супруге, но не очень сильно. Ничто не угрожало ее мужу, ни сталь, ни пламя. К тому же, привыкнув к странствиям, он легко переносил дорогу. Она лишь надеялась, что он сорвет Веретено, выполнит свое задание и быстро вернется.

Фрейлины королевы перешептывались между собой, порхая по салону, пока готовили все к коронации во второй половине дня и последующему балу. Эриде хотелось, чтобы Таристан был рядом, но его звало Веретено, а ее – собственные обязанности. Ей нужно было официально провозгласить себя королевой Мадренции, закрепить свой титул и двигаться дальше навстречу своей великой судьбе.

А Веретено должно было лишь укрепить их могущество, обеспечив беспрепятственный путь к новой империи.

«Чем быстрее все будет сделано, тем в большей безопасности мы оба окажемся», – подумала она, откидывая голову назад.

Одна из служанок расчесывала длинные пепельно-каштановые волосы королевы, все еще волнистые после заплетенных на ночь косичек, до тех пор, пока они не засияли. Другая втирала масло в ее руки и ноги, смягчая кожу и прогоняя боль. Эрида вздохнула, позволяя себе сделать передышку и сидеть неподвижно, все вокруг затихло, кроме ее мыслей. Ее придворные дамы держались особняком, как и предпочитала Эрида. Она знала, что лучше не доверять окружавшим ее молодым дворянкам.

Странный свет в небе неустанно беспокоил ее, как и остальных придворных, хотя ни у кого не было объяснения, что это может быть. Даже у Ронина, он так насмехался над их вопросами и пренебрежительно качал головой, что Эрида поняла: жрец тоже понятия не имеет, в чем причина такого явления.

Повернувшись, королева посмотрела на Беллу Харрсинг. Походившая на стареющую птицу придворная дама расположилась у окна. Она прислонилась спиной к стеклу и держала в руке трость. Пожилая женщина вытянула шею, кампания по завоеванию отразилась на ее лице, там появились новые морщины, на руках – новые пятна. Казалось, бледно-зеленые глаза стали более блеклыми, когда она начала громко кашлять.

– Белла, вам следует присесть, – сказала Эрида, осторожно наблюдая за ней. У королевы не было иллюзий относительно смерти, но все же она надеялась, что Белла продержится рядом еще немного.

Леди Харрсинг отмахнулась от нее.

– Мне больно сидеть, – проворчала она. Хотя тело подводило ее, характер по-прежнему оставался волевым, как и всегда. – Все эти поездки верхом и сон в походах окончательно подкосили мою старую больную спину. Мне легче стоять.

– Я сказала вам оставаться в передвижном доме вместе с остальными.

– С каких это пор я стала такой, как все, миледи? – сказала Харрсинг, и от улыбки на ее лице появились морщины.

– Верно, – согласилась Эрида. Служанка закончила расчесывать ей волосы и принялась укладывать их, разделив на четыре отдельные косы. Она работала быстро, но не причиняла боль. – Я рада, что вы здесь.

Харрсинг постукивала тростью по полу и изучала залив, хмуро глядя на красный огонек, плясавший на воде.

– Потому что ваш супруг не может присутствовать?

– Потому что я люблю вас, Белла, и ценю вашу мудрость, – быстро сказала Эрида, вставая со своего места. Ее сорочка упала белым облаком.

Служанки резко подскочили и принесли платье для вечерней церемонии. Эрида едва заметила, как они зашнуровали на ней киртл. Затем последовало платье. Когда-то оно принадлежало мадрентийской королеве, о чем свидетельствовал роскошный бордовый шелк и облегающий лиф с глубоким вырезом под ключицей. Рукава ниспадали до пола, на них недавно вышили розы Древнего Кора, золотого льва Галланда и серебряного жеребца Мадренции. Ослепительно красивый наряд, дополненный лишь поясом из плетеного золота на талии. И короной, которая ждала Эриду в тронном зале. Королева чувствовала на себе проницательный взгляд Харрсинг, пока фрейлины набрасывали ей на плечи золотую накидку, застегнув на каждом плече украшенные драгоценными камнями застежки.

– Если я обладательница двух корон, это не значит, что вы больше не нужны мне, – сказала Эрида, протягивая руку. Служанка надела на каждый палец по кольцу, рубины и сапфиры заблестели рядом с галлийским изумрудом.

Харрсинг встретилась с ней взглядом. Морщины между ее бровями стали глубже, напряжение отразилось на лице пожилой дамы.

– Это правда, Ваше Величество?

– Я не стану лгать, Белла, – ответила Эрида, чувствуя ложь на своих губах. «Королевы говорят то, что должны, и никто не должен судить их, кроме богов». – Не вам.

Взмахнув рукой, она приказала служанке подождать и коснулась хрупких пальцев Харрсинг. На ощупь кожа придворной дамы была мягкой и болезненно припухшей.

– Вы можете рассказать мне все, что угодно.

У Харрсинг перехватило дыхание.

– Я говорила только… о случившемся с Маргерит, – пробормотала она, притягивая Эриду ближе к окну. Благодаря странному свету Харрсинг выглядела больной, а вот драгоценные камни Эриды сверкали пуще прежнего. – Очень трудно поверить слухам. Ведь я знаю вас так, как никто другой.

Эрида прищурилась. Она чувствовала осуждение Харрсинг, даже когда та не выражала свои чувства в открытую.

– Я не мягкотелая девочка, Белла.

– Я знаю, – быстро, будто желая задобрить королеву произнесла пожилая дама. – Но я никогда не видела, чтобы вы были такой импульсивной. По крайней мере, до…

– До чего? – стиснув зубы, спросила Эрида.

Леди Харрсинг сделала глубокий вдох. Не из-за возраста, а потому что знала, что ступает на опасную почву.

– До вашего брака с принцем Таристаном.

Эрида поджала губы.

– Я думала, вы одобряете его.

– Мое одобрение ничего не значит, – вздохнула Харрсинг, покачав головой.

– Конечно же, это совсем не так.

– Он не безразличен вам, вы хотите, чтобы он был рядом, считаете его