я намерен его развить. Или мы с вами сейчас же найдем общий язык, как учитель с учеником, или я звоню Пояркову и говорю, что прекращаю занятия. Полагаю, что мной он будет менее недоволен, чем вами.

Сестра князя сжигала меня лучами смерти с минуту, не меньше. Только когда, по ее мнению, перестал тлеть даже ковер, на котором я стоял, она соизволила произнести:

– Хорошо.

Прошествовала ко второму креслу, уселась, плотно сведя колени (леди в каждом движении!), и сказала:

– Спрашивай!

– Что такое инфополе?

– А что такое Бог?

– Это ответ?

Я ждал примерно такого подхода к нашему разговору и укоризненно покачал головой: не стоит, мол.

– И ответ в том числе. Инфополе – это мысли и чувства. Живых, умерших, нерожденных. Это альфа и омега любой цивилизации.

– Бог?

– Нет. Но имеются уникумы, которые так считают. У инфополя нет воли. Оно ничего не производит, ни к чему не толкает. Оно не Создатель, скорее создание.

– И пророки могут к нему подключаться?

– Люди не машины. И оно не устройство. Взаимодействовать.

– Мои видения сегодня. Это настоящее, прошлое или будущее?

Снежная королева лишь плечами пожала.

– Не знаю. Тебе предстоит научиться определять это. У каждого пророка свой способ взаимодействия с полем. Ты должен узнать, какой твой.

– Как вообще получилось, что у меня открылся этот дар? Игорь ведь был инициирован…

– У моего сына, – кристаллики льда сыпались на пол с каждого слова Ирины Олеговны, – был открыт царский дар. Он ничем не уступал моему брату по силе. А ты… Твой перенос… Я не знаю… Ты будто стер все! Сломал все выстроенное, будто имел на это право!

– Я сюда не просился, – примирительно произнес я.

– Я знаю. – Женщина вернула себе самообладание в какую-то долю секунды. – Но это ничего не меняет.

Глава 10. Расследование

– Я обнаружил в Сети упоминание о пяти случаях «самоубийств» ванов. Вот адреса, – доложил Алмаз, когда я уже заканчивал с завтраком. Слово «самоубийств» он выделил особо, подчеркивая, что придерживается именно этой версии. – Еще есть три пропавших без вести. Двух– и трехнедельной давности. Я считаю, что это как-то связано.

– А следователей-то вокруг развелось! – с сарказмом проговорил Самойлов, сидящий напротив меня и уплетающий кашу. Не верилось, что эту слизистообразную массу можно было есть с таким аппетитом. – И у всех есть версии!

– Не нуди.

Я понимал, что подкалывает он не Алмаза, а меня. Ведь я вместе с ваном Ло собирался разговаривать с родственниками погибших магов, а он, профессиональный следак, оставался на обработке информации, найденной татарином.

– Есть не нудеть, господин обер-секретарь!

– Как наш берсерк? – сменил я тему.

Вновь спорить с Глебом не хотелось. И так времени потратили больше, чем могли себе позволить. Да, у меня навыков оперативной работы ноль целых хрен десятых, но со мной местный детектив, которому это по плечу. Кроме того, я рассчитывал на помощь со стороны дара. Мало ли, вдруг что-то подскажут видения. Самойлов хорош, но тут чужая земля.

– А сам чего не сходишь? Считаешь, что визит в спальню Яньлинь скомпрометирует девушку?

Что за язва! Не было же ничего! И вряд ли будет. Слишком много у меня обязательств, слишком велика пропасть между боярином русского княжества и ваном маньчжурского ханства. Куда там Монтекки с Капулетти! Да и возраст уже не тот.

– Когда я заходил, она еще спала, – отозвался я нейтрально.

Глеб, к счастью, не стал развивать тему.

– С ней Тедань сейчас. Говорит, что все в порядке. Дар она снова может принимать.

– Хорошо. Вы тогда, пока здесь, поговорите с ней. Что она чувствовала, когда не смогла принять силу брата. И, Алмаз… Покопай, как такое возможно?

– Уже. – Я даже не удивился его инициативе. – В Сети по данному вопросу нет ничего. Есть только средневековые легенды, но там все настолько мутно, что без пол-литра не разберешься!

– Попроси у Алексея Вячеславовича бутылку, я у него видел в кабинете целый набор.

– Чего не сделаешь для службы!

В столовую вошел Яо. Сегодня он опять выглядел как модель с обложки журнала, посвященного моде пятидесятых. Костюм был консервативного коричневого цвета, но крупная золотистая клетка делала его легкомысленным. Крохотная шляпа с узкими полями, трость, штиблеты бело-коричневого цвета. При взгляде на него у меня появилась догадка – он намеренно одевался вычурно и несерьезно, чтобы снизить уровень собственной опасности в глазах потенциальных противников. Ну правда, разве в этом стиляге можно заподозрить бойца?

– Вы готовы, Игорь?

Видимо, действие датских капель начало слабеть, потому что вместо своего имени я услышал что-то похожее на «И-гэ-эр».

– Да, ван Ло.

Отодвинув от себя тарелку, я прикинул время, которое прошло с момента последнего закапывания лингвоботов. Выходило, что пора повторить процедуру.

– Пойдемте. Только капли закапаем.

С китайцем мы так и не определились, какой формы общения придерживаемся – на «ты» или на «вы». Вчера, в горячке боя, он, ничуть не смущаясь, «тыкал», да и я как-то не собирался разводить политесы. Сегодня же Яо держался подчеркнуто отстраненно. Не то чтобы это было важно, но самую малость сбивало с толку.

План у нас был такой – опросить всех родственников самоубившихся ванов и найти подсказку их неадекватному поведению. Не факт, что накануне смерти они делились своими мыслями с родственниками, но с чего-то надо было начинать расследование. Идея принадлежала Яо, и я полностью полагался на него в этом вопросе. Как и в выборе транспортного средства: по адресам мы поехали на его машине, желто-черном купе с гоночными обводами, а не на посольском лимузине.

– Как потрошителям удается сводить ванов с ума? – произнес я, когда китаец тронулся.

Вопрос был риторическим, и мой собеседник ответил на него, пожав плечами. Но я продолжил говорить – не сидеть же в машине молча!

– Если это оружие террора, то должен быть и контроль, как считаете?

– Что такое террор? – уточнил копьеносец.

Термин был ему незнаком. Счастливый мир!

– Акты агрессии, направленные на создание атмосферы страха, – пояснил я. – Нападение на важных лиц, взрывы в людных местах, чтобы пострадало как можно больше людей.

Детектив хмыкнул, но ничего не сказал. Да уж, беседовать с ним очень интересно! Немногословный, сдержанный, отстраненный. Он мне нравился, несмотря на чуждость и аспект смертеца.

– Вы расскажете мне о своем даре? – осторожно заговорил я, когда китаец вывел машину на широкий проспект. – Я вчера заметил определенное сходство в методах использования.

– Я тоже заметил, – отозвался детектив, – и был удивлен. Считается, что эфиром нельзя так манипулировать.

А я заметил, что ответил он только на вторую часть вопроса, проигнорировав первую. Даже решил сперва, что он не собирается распространяться о своем даре, но спустя какое-то время Яо заговорил.

– Мои предки служили в императорской гвардии до Реставрации. Другого будущего у мужчин с даром Ши не было. Мальчиков в шесть лет забирали от родителей и десять лет обучали в монастыре на севере.

– Шаолинь? – не удержался я от вопроса.

Ну, просто боевые искусства и все такое…

Ван бросил на меня быстрый взгляд.