Потом ей долго хотелось молчать. Ему, видимо, тоже. И оба не спали — она пристроила голову в свою любимую, такую удобную ямку на его плече, и слушала мерное биение его сердца — оно стучало рядом, близко. И его дыхание не становилось размеренно-сонным — они были вместе, они были одним, и не хотелось думать о том, что это скоро закончится.

Сколько там осталось до рассвета?..

Всё-таки Катя заговорила первая.

— Мы вернёмся в Манш? — голос её был хриплый и сорвался на последнем слове.

И вопрос пустой. Какая разница, ведь зачем ей Манш — без него? Что она будет с ним делать? Да что она вообще будет делать без Данира теперь? Если он единственный её мужчина во всех мирах. Но она вернётся в свой мир, а потом…

Суп с котом потом.

Пока она только одно могла — верить, что проклятье не сработает. А может, его уже нет, излечилось? Могло ведь такое быть?

Ни во что другое она не будет верить. Пока можно.

— Нет, моя, — он ответил не сразу, дав ей время на мысли про кошачий суп, например. — Мы отправимся в Биструп. Это столица Санданы. Портальный коридор из Манша в твой мир уже закрылся, даже если сам портал восстановили. Из Биструпа коридор пока есть. Там более мощный портал.

— Надолго он есть? Из Биструпа? Ты знаешь?

— Ещё дней десять. Но ты уйдёшь раньше. Нельзя тянуть до последнего. Соскучилась по своему миру?

— Не особенно. Знаешь, Витя как-то правильно сказал: у меня там, в сущности, никого нет.

Он сильнее прижал её к себе.

— Как ты относишься к Витхе?

— К Вите? Как к другу. Разве это неправильно?

— Правильно, — согласился он. — Кать, я хочу, чтобы ты понимала одну вещь. Ты меня слушаешь?

Надо же, назвал по имени. Конечно, она слушала очень внимательно.

— Ты теперь принадлежишь нашему клану. Ты — Саверин. Навсегда. У тебя будут деньги, недвижимость, машины и яхта моего отца — продай, если захочешь. Это все там, у вас. Я подписал документы здесь, и это магическое право, так что не сомневайся, наши стряпчие всё оформят тебе и там, быстро и без напоминаний. Дядя будет брызгать желчью, это его нормальное состояние последнее время. Не верится, что в моём детстве он был вполне добрым человеком.

— Данир, я должна рассказать тебе. Про твоего дядю, — встрепенулась Катя.

— Расскажешь. Пока слушай, — он так это сказал, что ей расхотелось возражать, и снова стиснул её, прижимая. — Я хочу сказать, что на тебя могут давить. Не надо пугаться, поддаваться. У тебя ничего не смогут отобрать. Ни к чему не принудят. Законных прав на это ни у кого нет.

— А незаконных?

— Да, у вас там много незаконного. И нет магии, которая это регулирует. Право сильного, дикий мир. Оставайся тут?

— Подумаю, — она потерлась лбом об его грудь, поросшую кроткими тёмными волосами.

— Витхе обещал помогать тебе. Я ему доверяю. Теперь вот что… Наша с тобой высокая совместимость, почти полная, как говорят, ведь мы чуть ли не истинная пара… моя, это означает, что со многими волками нашего клана у тебя будет совместимость выше средней, это уже больше, чем бывает в большинстве браков, понимаешь? Ты будешь желанной женщиной для многих.

— И?.. Ты не ревнуешь, надеюсь? — она приподнялась, посмотрела на него, насмешливо прищурилась.

Как будто все понарошку. Они не её жизнь обсуждают, ту, которая будет после…

— Ревную, да, — он улыбнулся, — не об этом речь. Просто помни, что принуждения не допустят. Оно невозможно, если волк в своём уме. Не бойся, не поддавайся и спокойно подожди, пока тебе кто-то действительно понравится. Повторяю, Витхе… Он мне лучший брат, после Дарриса. Проси у него поддержки, если что. Всё запомнила?

— Да. Послушай, я уже не раз слышала, что волки против принуждения. Ты сказал — невозможно. Разбойники вас за это презирали и смеялись. Странно всё-таки. В чём тут дело? — ей хотелось понять это про волков.

— Они тупые и безмозглые, те, кто нас за это презирает. Они ущербные. Для нас. Калеки, — Данир усмехнулся. — Не обижайся, моя. Мы устроены иначе. Да, тебе надо это знать. Наша эволюция, видимо, была иной — так понятнее?

— Нет, но продолжай, — она вывернулась из-под его руки и села рядом, бросив под спину подушку.

Теперь можно было смотреть ему в лицо. Он тоже приподнялся, устроился удобнее.

— Гормоны страха, опасности, адреналин и ещё целый коктейль ему в помощь, — Данир улыбался, словно сам забавлялся ситуацией. — Эти гомоны в крови помогают бегать, сражаться, выложиться сполна, победить или спасти жизнь. Но это всё не те ситуации, когда надо заниматься любовью. Для любви нужны безопасность, спокойствие. Логично?

— Логично.

— Это для волков так. Если женщина испытывает отвращение, волку она не интересна. А у людей всё перепутано. Половины ощущений нет, с остальными кавардак. Например, когда волки воюют и занимают деревню или замок, они не кидаются на женщин. Когда люди побеждают и занимают деревню неприятеля, надо тебе говорить, что происходит? И им неважно, хотят ли их женщины. У них кровь кипит и без этого. Он могут, и всё тут! Вот поэтому они и считают, что мы слабаки, а они герои.

— Гм…

— Модель поведения людей выигрышнее нашей. Они размножаются активно во всех мирах. Мы — нет. Что бы мы ни говорили про их слабость и ущербность. А теперь рассказывай, что ты узнала про дядю.

Катя начала со смерти Орны и своих подозрений. Потом изложила всё то, что узнала от Виоры про смерть её сестры и про послание-нид. Про само проклятье промолчала. Спросит?..

Он слушал, ни разу не перебив, иногда хмурился. Потом лёг на спину и закрыл глаза.

— Данир? — окликнула Катя.

— Да, моя. Про Орну я понял. Про князя… Подозрения без доказательств. Они были и раньше.

— Ты не веришь?

— Верю. И теперь беспокоюсь за тебя. Возможен лишь суд Великой Матери, для него не нужны доказательства.

— Это с мечом, чашей, кровью и ранами, которые не заживают?

— В моём случае это неважно.

— А если попробовать объяснить королю? — осторожно предположила Катя.

Данир только рассмеялся.

— Нет. Это бессмысленно. Ты уйдешь в портал с моими людьми. Тебя спрячут. Поначалу у тебя будет только счёт в банке, без домов и яхт. Потом — как договорились.

— Да не нужен мне твой счёт! Что ты задумал?

— Я объясню. А пока стой за моим плечом, волчица. Доверься. И иди сюда… — каким-то молниеносным движением он приблизился, сгрёб Катю в охапку и уложил рядом с собой.

— Данир! Мы отвезем Виору к её родственникам? Я должна поговорить с её матерью.

— Да, мы так и сделаем.