— Да, — Виора сжалась, стиснула кулаки. — Старшие даже опасались, что муж откажется от меня. Моя свадьба была несколькими днями раньше. И ещё, я… я никому ещё этого не говорила! Я попросила у сестры духи, на счастье, она отдала. Я боялась мужа и хотела счастья! И пришла к сестре после пира, на котором она пела про смерть. Но это была просто песня, её попросили спеть, никто и не подумал ничего такого! Она была сонной, когда я пришла. Я думала, мы поговорим, сердечно простимся, а она хотела спать! Она отдала мне флакон, пожелала счастья и сразу легла. И меня как раз позвали, люди мужа. А наутро… И потом нашли яд, который она выпила. А флакон оказался пустым. Там была крошечная капелька с булавочную головку, на дне, и всё. Потом она исчезла.

— Он не мог быть пустым, если только что подарен, — сказала Катя. — Они медленно расходуются. Во флаконе было что-то другое. Твоя сестра вдохнула какую-то отраву.

У Кати в голове складывалась картинка, детали пазла двигались и занимали свои места. Началось все с того, что кто-то не хотел платить Габинам отступное? Всё-таки проклятья нельзя было заранее предугадать, и что из-за этого айт Гархар Саверин, следующий претендент на княжество, корону не получит. Но это ведь тоже сыграло на руку тому, кто поначалу не хотел платить отступное. Виктор утверждал, что его отец стремился лишь к науке и не помышлял о короне. Ставил дорогостоящие магические опыты.

— Флаконы подменили, — продолжала Катя. — Потом надо было подменить обратно, но подделка была уже у тебя. А почему настоящий не подкинули обратно? Просто не успели? Твоя бабушка пришла к Лероке, нашла её первой… Да?.. Потом бабушка, уже совсем больная, отдала тебе этот… шнурок с записью, и ты передала его Орне, потому что айи Лиданы не было? Её ведь не было там, да?

— Не было. Она и другие знатные айи в тот вечер уехали на праздник с соседнюю деревню.

— Вот. И ты уехала, потому что надо было успеть к порталу. Да? И увезла единственное доказательство, что дело нечисто, потому что на этом флаконе тогда ещё могли оставаться какие-то следы. Да и вообще, он не должен был попасть ни в чьи руки.

Виора кивала и всхлипывала, не поднимая головы.

— Орна не передала шнурок айе Лидане — это факт. У Заниты, дочери Орны, есть настоящие духи, но княгиня не писала, что ей их дарила. Лишний флакон получается. Орна подменила духи твоей сестре? Как вышло с отравлением, непонятно. Её могли и на пиру отравить, верно?

— Не могли. У нас у всех были кольца против ядов и зелий. Потому и обвинили сразу.

— Тогда да, непонятно. А айя Орна перед смертью призналась, что знает секрет проклятья. И она хотела пустить куматов в Манш. То есть, она не хотела, как я понимаю, но и отказать тому, кто это требовал, не могла. Она была на крючке, с тех самых пор, как сделала это с твоей сестрой. Ей хорошо заплатили за это, чем-то ценным для детей. Но соскочить она уже не смогла. Вот примерно так. Наверное…

Виора наконец разрыдалась. Катя спрыгнула со своей лежанки, подсела к ней и обняла.

— Ну, тихо, тихо… Прости меня. Это ведь просто слова, доказательств никаких, да? Все складно, но просто слова… Но ты, когда мы отсюда выберемся, расскажи всё это там, у вас. Всё-всё расскажи. Хорошо?

— Перехватить присягу, данную княгине? Это не каждому дано, если что, — заметила Кайя. — Это способен сделать лишь человек её крови. Который мог иногда брать более высокие магические полномочия. Родственник. Волки доверяют родственникам. Да и вообще волкам. Даже вызывая на поединки, доверяют. Всегда.

— Да, он родственник, — согласилась Катя.

Слабый волк, который поднаторел в магической науке и интригах. Зато Игорь Николаевич… то есть айт Гархар, и его сыновья — сильные, самонадеянные до глупости и доверчивые… то есть неосторожные. Или благородные. Всё это верно, и это всё их погубило. И айя Лидия, получается, не лучше.

Но это лишь предположения. И её злость. Возможно — несправедливая злость.

Замок звякнул, дверь распахнулась. Зашли трое кури. Слегка пьяные и готовые к подвигам. И это, кстати, были уже другие кури.

— Эй, волчицы! — один торопливо обвёл комнату масляными глазками.

Ну да, три женщины, симпатичные, смывшие с себя дорожную грязь.

— А которую у вас тут нельзя трогать?.. — задумался кури, видимо, всё-таки получивший инструкции.

Кайя тут же прыгнула за спину Кате. Виора не шелохнулась.

— А ты попробуй, выясни сам, — сказала Катя. — Тот дурак уже поправился, или всё ещё без рук? А ты будешь без ног и пачкать штаны. Иди сюда!

Кури ошалело уставился на неё. Конечно, магическая защита придавала ей уверенности. Но злости было больше.

Некоторое время они так и смотрели друг на друга, глаза в глаза. Кажется, мужчина протрезвел.

— Пошёл вон, — сказала Катя. — Все пошли вон.

И они послушались, бочком-бочком — и в двери. Спиной к женщинам ни один не повернулся, что характерно.

Ненависть. И необоснованная наглость — ведь кури всё равно сильнее. И будь они чуть умнее, сразу заперли бы её отдельно. Скорее всего, догадаются.

— Кхе. Ты точно княгиня волков, моя айя! — в голосе Кайи слышалась восхищение. — Пусть твой муж получит корону Веллекалена!

Катя только глянула на неё — глупости, дескать. И вот ведь, Данир женился на ней, любил её, но волчицей, которая может пригвоздить взглядом, рычать и кусаться, её сделали кури. И клетка.

Да, она пока не кусалась. Но ещё не вечер.

Худшие опасения не оправдались — кури больше не донимали, кормить не забывали, и жизнь была сносной. Клетка — это, конечно, мерзость. Недаром Катя не любила зоопарки. Но новая клетка была лучше. Это если сравнивать, то раньше они вкусили прелести передвижного зоопарка, теперь был зоопарк обыкновенный, к тому же без зрителей — красота. И гладить экспонаты не разрешается, даже если хочется. Вот контактный зоопарк, когда все желающие тебя гладят и тискают — это ужасно. Вот за это надо кусать.

Виора чаще лежала на своей лежанке, натянув одеяло до плеч, Кайя спала или молилась Великой Матери. Кате в четырёх стенах не сиделось. Хотелось движения до судорог в мышцах. Послав к грохунам всех и вся, она делала зарядку в огороженном решеткой загоне, наблюдая за жизнью снаружи, пусть эта жизнь и была в вертикальную полоску. Хозяйка носила воду в вёдрах, ходили гуси, иногда кури собирались в дальнем углу — там были низкий дощатый стол и скамейки, — и играли в какую-то игру — раскладывали на столе «поле» и бросали кости. Однажды Катя видела, как один кури писал что-то за этим столом под диктовку хозяйки. Потом он сложил лист и отдал ей, получив в обмен монету. Рыжая кошка катала мяч — по здешним меркам скорее котёнок. Хозяйка наливала ей молоко в блюдце. Идиллия.

Катя хозяйку интересовала. Женщина то и дело ходила мимо и поглядывала, или наблюдала за ней, стоя за углом сарая. В очередной раз заметив её там, Катя помахала, предлагая подойти. Хозяйка несмело приблизилась.