class="p1">— У, да он тебя просветил, — мужчина хмыкнул, его настроение явно улучшилось ещё на пару пунктов. — Это история Ассоциации началась шестьдесят пять лет назад, а история охоты — гораздо раньше. Официально — это где-то девяносто лет — когда заложили Мегаполис, и Правительство по-настоящему взяло всё в свои руки. До этого оборонялись кто как мог.

Да и вообще тогда только начали строить действительно организованное общество.

— То есть Глава не был среди самых первых охотников?

— Был. Ассоциация построилась на уже существующих спецах. Представь, он ещё докатаклизмовым оружием из Баз Знаний пользовался, потому что ничего другого у людей не имелось.

— Ох… — я немного удивилась масштабам той личности, с которой однажды находилась в одном помещении несколько минут. — Если всё началось вместе с Мегаполисом девяносто лет назад, сколько же ему было лет?

— Восемнадцать, как и мне, — Мичлав, закрепляя ремни оружия поверх жилета, с усмешкой взглянул на меня. — А сейчас ему сто шесть. Никто из охотников в целом состоянии тела и ума до такого возраста не дожил. Чего это ты вдруг так заинтересовалась Стариком, а?

— Вы сами начали этот разговор, — удивилась я. — Прошу простить за вопрос, но… а вы до скольких лет планируете дожить?

Он громко хохотнул, свободно откинув голову, прежде чем ответить. Да, настроение у него действительно подскочило ещё выше.

— Главное, не количество, а качество, верно? О, да неужто? Она улыбается! Хах, уже нет. Ладно, девочка, мы всё равно сработаемся. А теперь — за спину! Режим тишины!

Как всегда было жаль расставаться с побережьем. Как всегда я с тоской бросила взгляд за плечо, шагая в тень деревьев. И как всегда после хаоса уничтожения кругом царила безмятежная и душистая логика жизни. Джунгли выглядели обновлёнными. Конечно, по пути встречалось множество поваленных стволов, но те, кто пережил бурю, излучали настоящее солнечное счастье. Да, я имею в виду растительность и всех представителей животного мира, которые попадались на глаза. Лес цвёл живой радостью! И всё шло своим чередом.

А, может, это я стала немного иначе видеть?

Красота и блаженство, царившие кругом, угнетали моё и без того напряжённое сознание. Очень быстро я поняла, что не могу вернуть себе ту сосредоточенность, которую имела раньше, до детерминации. Я отвлекаюсь, я не слежу за наставником, не слежу за шумом, который произвожу, мне тяжело, мысли полнятся только веером лесных запахов, и яркие цвета сдёргивают внимание.

Соответственно, от Мичлава столь же быстро начали прилетать корректирующие действия. Ему постоянно приходилось на меня оборачиваться, сверкать на меня глазами, за шкирку подтаскивать к себе, подавать знаки — и эти жесты становились всё раздражённее. А я всё больше чувствовала себя обузой, да ещё и такой, которая вовсе не напрашивалась на эту роль. И понимала — пока мы идём по зоне покрытия инфразвуком, ещё можно не напрягаться. А что будет дальше? Мне нужно отрезвиться, вспомнить уже приобретённый навык поведения на вылазке. Но я не могу.

А главное, не хочу…

Всего два километра по очищенной территории, но они дались очень тяжело. В конце концов, в качестве апогея, я просто врезалась в мичлавскую спину, не заметив, что он остановился.

Охотник окаменел. Всё, сейчас это станет последней каплей… Я отшагнула назад и даже сжалась, готовая получить по затылку. Ну или толчок в плечо. Или встряску за шиворот. Заслужила. Не знаю, ничего не могу с собой поделать…

Наставник медленно обернулся и посмотрел с высоты. А я смиренно ждала тумака, заполняясь горечью по самую макушку. Вдруг нечто неуловимо изменилось, и…

— Ну же, птенчик, что с тобой? — произнёс Мичлав, протягивая руку, чтобы взять меня за подбородок. И зол он уже не был…

Ч-ЧТО?!!!

Вскипев, я с силой оттолкнула его здоровенную лапу и прошипела:

— Я вам не птенчик!!

В этот момент он потемнел, схватил меня за плечо и прорычал в самое лицо:

— Ты мне то, что я тебе скажу, ясно?

Не выдержав его гневного взгляда и двух секунд, я опустила глаза, хоть от возмущения едва ли не колотило.

— Ты что здесь устраиваешь, мелкая? Сдохнуть хочешь безвременно? Ты что мне продемонстрировать пытаешься? Ну? Отвечай!

От негодования и злого страха перехватило дыхание.

— Не з-знаю, наставник… Не получается ничего…

— Не будет получаться — убьют либо тебя, либо меня, когда я полезу за каким-то чёртом тебя спасать. Если забыла, ты тут не за спасибо ошиваешься! Ты здесь работаешь!

Я затравленно молчала и не могла на него смотреть.

— Сейчас выходим из зоны покрытия, и я хочу, чтобы ты стала глазами на моём затылке и пушкой за моей спиной, ясно? В джунглях мы становимся одним человеком — с мозгами вот здесь, — он ткнул себе в висок. — Я здесь решаю, и я тебя веду. Я — твой наставник. И ты живёшь и дышишь по моим правилам — либо подыхаешь по закону джунглей.

Это лучше, чем соглашаться на птенчика…

— Тебе всё ясно? — напоследок проговорил он так, что каждое слово зазвенело у меня в венах.

— Мне всё ясно, наставник…

Он выпрямился, раздражённо отбросил мою руку, и, отчеканив «За спину!», шагнул навстречу непокрытой зоне. Секунда, две — соберись, Леока, ты должна следовать за ним. Но справа вдруг что-то мелькнуло…

Как в замедленной съёмке — я увидела вылетающего из тени кустарника квазиантропа. Он вытянулся в прыжке, и искажённая яростью морда всё равно была похожа на человеческое лицо. Мичлав развернулся и, не успевая схватить пушку, выпущенную до этого из рук, встретил зверя мощным ударом! — а тот рухнул на него с уже простреленной головой…

Скинув с себя труп, охотник обернулся — я замерла с поднятым полуавтоматом.

— Леока, ко мне! — это я скорее поняла, чем услышала.

Нас разделяло всего несколько шагов, а из мирного солнечного леса уже с грохотом неслась невидимая волна. И неслась будто со всех сторон. Я рванулась к нему, он рванулся ко мне и, поймав на лету, спрятал за спину.

Но прятать было бесполезно — нас окружили — джунгли наполнились отчаянным криком вспугнутых птиц, и стены шатающейся растительности будто сдвинулись. Перехватив оружие наизготовку, я встала в стойку, отстраняясь от раскалённой спины наставника, в которую вжалась в первое мгновение…

…Это была мигрирующая стая. Количеством в четырнадцать особей.

Работа была выполнена, а меня потряхивало. Мичлав забрал полуавтомат и сам зачистил останки. Когда он сел рядом, прямо на землю, тёплую даже сквозь слой прелой подстилки, я пыталась утереть лицо салфеткой, но руки дрожали.

— Ну что? — вопросил он чуть грубее, чем буднично.

— Не надо