ещё мне двойку и не поставят? Я же всё сам сделал?! Завтра съезжу и узнаю! — выразил он обоснованную надежду.

Дома он всё рассказал маме, которая не воздержалась от комментария:

— «Ты, как всегда, в своём репертуаре! Альтруист ты наш!».

По-другому прошёл устный экзамен по математике у Насти. Она ответила на четыре вопросы, кроме одного, застряв на нём напрочь.

Настю опять удивительным образом настиг ступор, причём на том же доказательстве объёма усечённой пирамиды. Она даже объяснила свой ступор преподавательнице, прося хоть какую-нибудь незначительную подсказку, явившуюся бы ключевым словом, но та сказала, что не имеет права, в итоге поставив ей тройку. Но ещё не всё было потеряно. Ей теперь предстояло на отлично сдать остальные экзамены.

На следующий день Платон съездил в приёмную комиссию и к своей радости увидел, что ему поставили четыре. На радостях он даже зашёл в комиссию и спросил, почему ему поставили четыре, а не пять — ведь он правильно решил все пять задач.

— «Мы вообще-то не обязаны это делать! Но раз есть время, я вам покажу! Как ваша фамилия?» — спросила миловидная девушка из комиссии.

Она полистала работы и нашла нужную, но не дала её Кочету в руки.

— «Вот! У вас за экзамен действительно стоит пять! Но тут есть приписка: «Оценка снижена на один бал за подсказку соседу». Вот! Вы удовлетворены?!».

— «Да! Вполне! Спасибо вам!» — мило улыбнулся он девушке.

— «Кстати! До этого экзамена конкурс был больше двух человек на место! А теперь — чуть больше единицы!» — добавила она напоследок ценную информацию.

И радостный Кочет полетел в свой курятник готовиться к следующему экзамену.

— Так это значит, что теперь все остальные экзамены достаточно сдать на тройки!? Но сдать! — про себя уже радовался Платон.

Дома оба абитуриента сели за учебники, отчаянно готовясь к очередному испытанию.

К 3 августа завершился первый круг чемпионата СССР по футболу, который выиграло московское «Динамо», на очко опередившее киевлян.

За ними, отставая на три очка, расположились «Динамо» (Тбилиси) и «Шахтёр». Далее с интервалом от них в очко шли «Нефтяник» и «Спартак». Отставая от них на два очка, по двадцать очков имели «Динамо» (Минск) и «Торпедо» (Москва). От них на очко отставали «Крылья Советов» и СКА, от которых на два очка отставала «Заря», за которой с теми же интервалами в одно очко шли ЦСКА «Арарат» и «Локомотив». От него на очко отставали «Пахтакор» и «Торпедо» (Кутаиси), набравшие по тринадцать очков. А за ними с интервалами в одно очко расположились «Зенит», «Кайрат» и «Черноморец», набравший десять очков. Кроме того у московского «Динамо» была отличная разница мячей 34:9+25.

Пока Платон радовался, на следующий день 4 августа завершилась и спартакиада. На ней было установлено 46 рекордов СССР, 12 рекордов Европы и 20 рекордов Мира.

А общую победу в командном зачёте в очередной, четвёртый раз, одержала сборная команда Москвы, набравшая 594 очка. Второе место с 576 очками заняла команда РСФСР, а третье, с 561 очков — сборная Украинской ССР.

На радость Платона на следующий день в субботу 5 августа в первом матче второго круга его «Динамо» обыграло земляков из «Торпедо» на их поле.

Но в воскресенье 6 августа одна печальная новость омрачила настроение Кочетов и всех советских людей. Во Франции во время тушения большого лесного пожара потерпел катастрофу советский вертолёт Ми-6. Погиб весь экипаж во главе с командиром Ю.А. Гарнаевым и пожарные в общем количестве десять человек.

Эту новость чуть скрасило сообщение о победе «Шахтёра» над киевлянами, что дало возможность москвичам оторваться от ближайших преследователей уже на три очка.

Но эти печальные и радостные новости оказались для Кочетов не последними.

Сдав физику и сочинение на четыре, а химию на пять, Настя набрала двенадцать баллов при проходных в тринадцать, так и не поступив в институт. А во время подготовки к ответу по химии она обнаружила, что условия задачи вкорне не верны, так как такой химической реакции в природе не бывает. Настя подозвала одного из преподавателей, сказав ему об этом. Тот посмотрел, лукаво улыбнулся и сказал:

— «А вы напишите, что считаете нужным!».

И Настя написала своё мнение, на всякий случай, изобразив и рассчитав несуществующую реакцию, в итоге и получив пять.

— «Так у тебя один вопрос был не решаем, и вариант был на завал, как у меня в Плехановском! Но ты хорошо из него вышла!» — вспомнил Платон свои в него вступительные экзамены по математике.

Теперь же Платон сдал на четвёрку физику, и на тройку химию, изрядно помучившись с ответами на некоторые вопросы билета.

На этих экзаменах Кочет неожиданно встретил своих реутовских знакомых Юру Гурова и Витю Саторкина.

А сочинение он, как всегда, писал на свободную тему. На этот раз она звучала, как «Трудясь, мы знаем, Ленин с нами!».

В зале к нему рядом подсел высокий молодой человек в очках, представившийся одноклассником Насти — Юрой Максимовым.

— «А я тебя помню! Ты у нас урок географии проводил! А почему ты выбрал свободную тему?».

— «А я всегда пишу на свободную, так как не знаю других!» — усмехаясь, ответил Кочет.

За него Кочет получил четвёрку и поступил на вечернее отделение МВТУ имени Н.Э. Баумана, набрав всего одиннадцать баллов. Его зачисли в группу М1-11, номер которой означал название кафедры (ракетостроение), первый курс и первый семестр.

— «Ур-ра! Я поступил!» — радовался он дома в присутствии Насти и мамы, попросив её позвонить об этом Варе и объяснить ей, что срочно уехал отдыхать на дачу.

— «Насть! Так я поступил в Бауманский, куда был маленький конкурс, к тому же на вечернее отделение! Так что не завидуй мне!» — несколько успокоил он, позавидовавшую ему, сестру.

Теперь дело было за формальностями и оставшимися днями уже очередного отпуска. И Платон на несколько дней уехал к отцу на дачу порадовать его и физически размяться. Его руки требовали этого.

У Платона ещё с детства всё время были очень тёплые кисти рук. Поэтому, даже зимой он часто ходил без варежек и перчаток, и спокойно лепил снежки голыми ладонями. А ночью он во сне часто брался рукой за металлическую спинку кровати и так спал. И теперь летом на даче мать поутру вкладывала в торчащую из-под одеяла ладонь сына какой-нибудь прохладный предмет из домашней утвари, чтобы снять с его ладоней жар. Платону это нравилось, и он снова засыпал, но теперь в неге.

В эти же дни на короткое время в Реутово за пенсией заезжала Нина Васильевна с внучкой Тамарой,