Однако эти двое были исключением из правила. Большинствомобилоидов, увиденных Клаем в тот день (норми не встретились ему ни в тот день,ни в последующую неделю), лишившись поддержки группового разума, выгляделипотерянными и не соображающими, кто они, где находятся и как сюда попали. Клайвновь и вновь думал о том, что сказал Джордан перед тем, как вернуться вфургон, и направиться в леса на севере, где отсутствовала сотовая связь. «Есличервь будет продолжать мутировать, их последние новопревращенные в конечномитоге не смогут стать ни мобилоидами, ни норми».

Клай подумал, что Джордан говорил о таких, как фея Темная,пусть они оказались между первыми и вторыми по другим причинам. « Кто ты? Ктоя?» Он видел эти вопросы в их глазах и подозревал (чего там, знал), что именноэти вопросы они пытались задать, когда бормотали свою галиматью.

Он продолжал спрашивать: «Видели вы мальчика?» — и пыталсяпосылать мысленный портрет Джонни, но уже не надеялся получить внятный ответ.По большей части он вообще не получал ответа. Следующую ночь он провел втрейлере в пяти милях к северу от Герливнлла, а наутро, в начале десятого,заметил маленькую фигурку, сидящую на тротуаре перед кафе «Герливилл», посредикрошечного, в один квартал делового района города.

Не может быть, подумал он, но прибавил шагу, а когда подошелближе, достаточно близко, чтобы практически: наверняка сказать, что перед нимребенок, а не взрослый небольшого росточка, побежал. Его новый рюкзак колотилсяпо спине, прыгая вверх-вниз. Ноги нашли место, где обочина уступила местокороткому участку тротуара, и теперь подошвы застучали по бетону.

Это был мальчик.

Очень исхудавший мальчик с длинными волосами, почти до плечфутболки «Ред сокс».

— Джонни! — закричал Клай. — Джонни-малыш!

Мальчик повернулся на его крик, вздрогнул. Рот раскрылся. Вглазах не было и намека на тревогу. Вроде бы он подумал о том, чтобы убежать,но, прежде чем успел двинуть ногой, Клай налетел на него, обнял и уже покрывалпоцелуями грязное, лишенное человеческих эмоций лицо и раззявленный рот.

— Джонни, — воскликнул Клай. — Джонни, я пришел за тобой. Япришел. Я пришел за тобой. Я пришел за тобой.

И в какой-то момент, возможно, только потому, что мужчина,обнимавший его, начал кружить мальчика в воздухе, тот протянул руки и обхватилими шею Клая. А еще что-то сказал. Клай отказывался верить, что это простозвуки, такие же бессмысленные, как и те, что издает ветер, заглядывая вгорлышко бутылки. Мальчик произнес слово. Возможно, аал, то есть пытаясьсказать, что он устал.

А может, аап, почти что апа, как в шестнадцать месяцев онвпервые назвал своего отца.

Клай ухватился за последнее. Чтобы поверить, что этотбледный, грязный, истощенный ребенок, обнимающий его за шею, признал в немотца.

Маловато для того, чтобы ухватиться, думал он неделю спустя.Один звук, который мог быть словом, одно слово, которое могло быть «папа».

Теперь мальчик спал на кушетке в стенном шкафу спальни. СамДжонни ничего не имел против, а Клаю надоело вытаскивать сына из-под кровати.Этот маленький, уютный, как чрево, закуток Джонни, похоже, очень дажеустраивал. Возможно, таким он стал в результате превращения. Того ещепревращения. Мобилоиды в Кашваке превратили его сына в безмозглое, затравленноесущество, которое не находило покоя даже в стаде.

Снаружи, с серого вечернего неба, падал снег. Холодныйветер, который дул вдоль неосвещенной Главной улицы Спрингвейла, собирал снег,создавал из него извивающихся змей. Казалось бы, для снега еще рановато, но,разумеется, иной раз он выпадал и раньше, особенно так далеко на севере. Еслитакое случалось до Дня благодарения[155], ты удивлялся, а если доХэллоуина[156] — удивлялся вдвойне, а потом кто-нибудь напоминал тебе, что тыживешь в штате Мэн, а не на острове Капри.

Он задавался вопросом, где сейчас Том, Джордан, Дэн и Дениз.Он задавался вопросом, что будет делать Дениз, когда ей придет время рожать.Подумал, что все у нее будет в порядке, женщина она крепкая и решительная. Онзадавался вопросом, вспоминают ли его Том и Джордан так же часто, как он — их,тоскуют ли о нем так же, как тосковал он о серьезных глазах Джордана, обиронической улыбке Тома. Ему не удалось насмотреться на эту улыбку: среди того,что выпало на их долю, забавного было не так и много.

Он задавался вопросом, чувствовал ли он себя когда-нибудьтаким же одиноким, как в эту неделю, проведенную с сыном. По всему выходило,что нет.

Клай посмотрел на сотовый телефон, который держал в руке.Больше всего вопросов вызывал у него этот телефон. Должен ли он сделать ещеодин звонок? Три черточки на дисплее говорили об устойчивом радиосигнале, ноаккумулятор-то разряжался, и Клай это знал. Не мог он рассчитывать и на то, чтоИмпульс будет транслироваться до скончания веков. Аккумуляторы, от которых поступалаэнергия на компьютер, передающий сигнал на коммуникационные спутники (если всетак и было на самом деле), тоже могли разрядиться. Или Импульс мог мутировать,превратившись в простую электромагнитную волну, бубнение идиота илипронзительный треск, какой иной раз можно услышать, если по ошибке попадаешь начей-то факс.

Снег. Снег двадцать первого октября. Сегодня двадцатьпервое? Он потерял счет дням. Знал он только одно: снаружи мобилоиды умирали, скаждой ночью во все большем количестве. Джонни стал бы одним из умерших, еслибы Клай не искал и не нашел его.

Вопрос состоял в том, а кого он нашел?

Кого спас?

Аап.

Папа?

Возможно.

С тех пор мальчик не произнес ничего такого, что хотя, быотдаленно напоминало бы слово. Он с готовностью ходил с Клаем… но при этом могв любой момент развернуться и пойти куда глаза глядят. Когда такое случалось,Клай хватал его, как хватают малыша, который старается убежать на автостоянкесупермаркета. И всякий раз Клай вспоминал заводного робота, каким играл вдетстве. Тому всегда удавалось зайти в угол и стоять там, маршируя на месте,пока ты не подходил к нему и не разворачивал передом к середине комнаты.

Джонни принялся отчаянно вырываться из рук Клая, когда тотнашел автомобиль с ключом в замке зажигания, но как только Клаю удалось усадитьмальчика на пассажирское сиденье, перетянуть ремнем безопасности и тронутьавтомобиль с места, Джонни сразу успокоился и сидел как загипнотизированный.Даже нашел кнопку, опускающую стекло, и подставил ветру лицо, закрыв глаза иприподняв голову. Клай наблюдал, как ветер отбрасывает назад длинные грязныеволосы сына, и думал: Господи, помоги мне, я словно еду с собакой.