о чём-то беседующих у бассейнов и центрального фонтана. Судя по их богатой, разномастной одежде, они не были слугами.

Один из слуг вежливо поприветствовал Аъзама, его жену и сына и указал им пройти ко дворцу через лабиринт.

— Раз мы приглашённые гости, почему мы идём по лабиринту? — разочарованно спросил Азим. Он думал, что пройдёт по площади, как ни как, он победитель Бузкаши и султан уже заждался его.

— По площади дворца в праве ходить султан, его наследники и родственники. Исключение даётся только для правителей других государств и мэров других городов. Это правило существует уже много веков, — объяснил Аъзам.

— Не волнуйся, Азим. Скоро и ты будешь ходить по этой площади, — приободрила Зарина.

Выйдя из лабиринта к угловому входу во дворец, Аъзам пропустил сына вперёд. Азим поднялся по тёмным мраморным ступеням и встал на небольшой площадке между двумя колоннами. Напротив него была резная арочная дверь высотой в три газа. Азим узнал человека, стоявшего у входа с бумагой на планшете и пером в руках.

— Приветствую вас, молодой господин! — глашатай султана был рад видеть Азима и с рукой, державшей перо, у сердца склонил голову перед юношей. — Я счастлив видеть вас в здравии и во дворце, — он с улыбкой развёл руки в приветствии. На писаре был надет бордовый халат с богатой золотой вышивкой поверх белого кафтана и белых шаровар.

— Благодарю вас, — улыбнулся Азим и склонил голову в ответ, прижав руку к сердцу.

— Позвольте доложить вам, молодой господин, что ваше поручение было выполнено в тот же день.

Азим вопросительно посмотрел на глашатая, который сегодня выполнял обязанности писаря. Юноша не помнил о каком-либо поручении, тем более этому писарю самого султана, и всё из-за полученного ушиба. Или из-за Зилолы? Ведь он думал о ней постоянно.

— Все четыре загнанных вами мархуров были розданы четырём самым нуждающимся семьям в Ангуране, в двух из которых дети остались на попечении старых прародителей или полными сиротами. Они выразили вам свою огромную благодарность, молодой господин, — подчёркнуто заявил глашатай-писарь.

— Отрадно это слышать, — Азим вспомнил о чём идёт речь. — Как вас зовут?

— Меня зовут Сорбон ибн Зам.

— Одного из моих двоюродных дядей зовут Сорбон.

— Я рад иметь с вами что-то общее, молодой господин, — имея в виду имя, Сорбон снова прижал руку к сердцу.

— Благодарю вас за ваше содействие, Сорбон-ака, — Азим также прижал руку к сердцу. — Дайте мне знать, если я ещё чем-то могу помочь этим семьям.

— Это было честью для меня, молодой господин! — заявил Сорбон, выпятив грудь. — До вас загон милосердия пустовал на состязаниях многие века. Вы и ваше милосердие войдёте в историю. Я буду горд исполнить любое другое ваше поручение и стать частью этой истории. Я обязательно выясню их нужды и передам вам, молодой господин.

— Хорошо, — согласился Азим.

Сорбон расслабился и опустил взгляд на бумагу, в которой он, не спрашивая, записал имя Азима, а рядом с его именем он хотел было дописать что-то, но замешкался. Глашатай-писарь взглянул на юношу с любопытным взглядом.

— Молодой господин здесь в качестве гостя… или свата? — выждав паузу и окинув взором родителей Азима, спросил Сорбон.

— Свата, — не задумываясь ответил Азим.

Губы Сорбона потянулись в понимающей улыбке, и он записал ответ юноши рядом с его именем.

— А вы, я полагаю, его отец и мать? — обратился к ним Сорбон. — Ваши имена, будьте добры.

— Аъзам ибн Саид.

— Зарина бинти Рауф, — ответила она вслед за мужем.

— Господин Аъзам, светлейший султан заждался и вас, — Сорбон озабоченно взглянул на Аъзама, однако в его голосе звучало облегчение.

— Я хотел прийти вместе с сыном, — прояснил Аъзам.

— Понимаю, — негромко сказал Сорбон. — Я запишу вас, как и вашего сына, сватом?

— Полагаю, что так, — пожал плечами Аъзам.

— Желаю вам удачи, — Сорбон кивнул и отошёл в сторону.

Азим с родителями вошли в небольшую прихожую с изящной растительной резьбой на красно-коричневых стенах с выступами для свечей или ламп. Слева, посередине стены была закрытая дверь в коридор. В девяти газах напротив входной двери был проход в другое помещение. Там, у арки, стоял молодой слуга, на вид не старше Азима, который поприветствовал гостей с рукой у сердца, когда они прошли мимо него.

Это второе помещение было в два раза длиннее прихожей. Однако две трети её площади была ограждена прилавком, за которым стояли три слуги — одна из них была молодая луноликая девушка, очень похожая на того юношу в проходе.

— Это гардеробная для слуг и гостей, — сказал Аъзам в ответ на вопросительный взгляд сына, рассматривающего здесь каждый уголок. — Нам нужно сменить обувь, — добавил он.

Слуги и гости султана должны обязательно менять обувь, в которой пришли из улицы, на специальные мягкие сандалии. Так, в обмен на их галоши Азиму, Аъзаму и Зарине выдали по паре серых сандаль с резиновой подошвой и по одной серебряной монете с номерами. Им также дали по коврику, и по иронии Азиму достался синий, скрученный в трубочку, коврик под цвет его кафтана. Аъзаму дали светло-зелёный, а Зарине пурпурно-розовый.

У входов и выходов в каждом помещении или аванзалов стояли слуги, указывающие гостям направление. Следующее помещение, в которую вошли Азим с родителями была в два раза больше гардеробной и прихожей, вместе взятых. Посередине стены, напротив резной двери гардеробной стояла двустворчатая дверь с симметричной резьбой. Обе створки дверей были закрыты, а слуга, стоявший перед ней, указал гостям на арочный проём справа от них. Другой слуга у проёма указал на каменную лестницу вдоль стены, ведущую наверх. На широких подступеньках вырезаны цветы и все они были разные.

— Зачем нам дали эти коврики? — спросил Азим, держа свой коврик подмышкой и не отрывая взгляд от разукрашенных узоров на стенах.

— На них мы будем сидеть за дастарханом, — ответила Зарина, поднимаясь вровень с сыном по лестнице.

Они поднялись на третий этаж и на лестничной площадке в семи газах от них слуга, стоявший у закрытой двери, указал на другую слева от себя и справа от гостей. Через несколько шагов они вошли в указанное им помещение, которое в свою очередь вело в другое. Ровно посередине этого помещения, длиной и шириной в восемнадцать газов, стоял слуга с седой, короткой и кудрявой бородой. С приветственной улыбкой он указал на резную дверь с золотой окантовкой.

С рукой у сердца они молча кивнули в ответ пожилому слуге и прошли к этой двери. За ней Азима охватил благоговейный трепет. Они оказались в огромном зале, длиной в девяносто и шириной больше ста газов.

Азим