Он прерывисто выдохнул.

– Я знаю, что ты мне ничего не должна, что, даже если я проведу остаток жизни, пытаясь загладить свою вину, этого все равно будет недостаточно. Я все это знаю, но все равно прошу тебя простить меня. Я люблю тебя. Я хочу тебя. Ты нужна мне. И прости, что я причинил тебе такую боль, детка.

Харпер бросилась к нему. Он прижал к груди ее залитое слезами лицо, и она уткнулась в него. Он погладил ее по волосам и поцеловал в лоб.

– Прости, Харпер. Я – тупица. Но я – тот тупица, который любит тебя больше всего на свете.

– Я люблю тебя, Люк.

– Ты прощаешь меня?

– Я уже давным-давно простила тебя.

Люк покачал головой.

– Черт возьми, неужели я такой счастливчик?

– Возможно, ты перестанешь так думать после того, как я скажу тебе кое-что, – вздохнула Харпер, отстраняясь от него.

– Ты можешь сказать мне все что угодно.

– Я не могу остаться здесь.

– Почему, черт возьми? – Он схватил ее за плечи.

– Это небезопасно. Есть то, о чем ты не знаешь… – начала она.

– Детка, неужели ты действительно думаешь, что шестидесятидвухлетний старик с больной печенью помешает мне защитить тебя?

Харпер отступила на шаг назад.

– Откуда ты… Я не понимаю.

– Клайв Перри больше никогда не будет угрожать тебе. – Люк осторожно смахнул волосы с ее лица. – Он никогда не появится рядом с тобой. Мы позаботились об этом.

– Мы?

– Мелисса сказала, что позвонит тебе завтра.

– О черт. Ты издеваешься надо мной? Ты встречался с Мелиссой?

– Ну да. Сначала «тупица», бросивший ее подругу, не произвел на нее впечатления, но теперь мы неплохо ладим. Детка, он никогда не выйдет на свободу. И, если ты не против, завтра мы с Таем отправим соответствующее заявление в службу защиты жертв жестокого обращения, так что он больше не сможет посылать тебе письма. Мы сделаем это после того, как купим новогоднюю елку.

– Как…

– Я расскажу тебе позже, ладно? – Он привлек ее к себе. – Вот что я имел в виду, говоря, что больше не покину тебя. Мы с Альдо официально ушли в отставку.

– О господи, думаю, что больше не вынесу других сюрпризов.

– Пойдем в дом.

– Зачем? Нет ли там марширующего оркестра или парня, разыгрывающего подписку на рассылку журналов?

– Боже, как я соскучился по твоим остротам. – Он коснулся губами ее губ. – Пойдем. Ты замерзнешь до смерти, если я начну раздевать тебя прямо здесь.

Люк крепко держал ее за руку до тех пор, пока они не переступили через порог. Закрыв за собой дверь, он притянул Харпер к себе.

– Это твой дом.

Поцеловав ее в макушку, Люк медленно развернул ее.

На стене у двери она заметила фотографии в рамках.

На одной была Карен, освещенная лучами солнца, она смеялась. На другой – Харпер со своими родителями.

– Ты вставил их в рамку. – У нее перехватило дыхание. Аккуратно спрятанная в конверт фотография, кочевавшая вместе с ней из одного дома в другой, была вставлена в рамку и висела на стене.

– Ты дома, Харпер.

– Люк. – Слезы затуманили Харпер глаза, и она снова повернулась к Люку.

Но его уже не было позади нее.

Он стоял на одном колене.

– Харпер Уайльд, я не желаю провести без тебя ни одного дня моей жизни. Я хочу каждое утро просыпаться рядом с тобой и в твоих объятиях. Я хочу, чтобы ты подталкивала меня к поступкам, которых я страшился. Я хочу, чтобы наша семья разрасталась. Я хочу провести остаток жизни, защищая тебя от тебя самой и благодарить свою счастливую звезду за то, что ты поехала на восток, вместо того чтобы направиться на запад. Будь моей женой. Давай состаримся вместе.

Открыв бархатную коробочку, он показал ей удивительное кольцо.

– Это связь навеки, потому что именно столько времени я хочу провести вместе с тобой. И ты должна ответить «да», потому что я купил это кольцо в нашем городке и теперь всем об этом известно.

Слезы градом текли по щекам. Во второй раз за вечер Харпер смогла лишь кивнуть вместо ответа.

– Мне очень нужно, чтобы ты сказала мне это, Харпер, – поддразнил Люк.

Опустившись на колени, Харпер упала в его объятия.

– Да, Люк, с тобой я согласна на все.

Харпер вместе со всей толпой аплодировала под треск бейсбольной биты, а потом засмеялась, поняв, что ребенок у нее на руках все еще сопит во сне.

– Не могу поверить, что она может спать в такой обстановке, – сказала Харпер Клэр.

– Она чувствует себя в безопасности, – улыбнулась ее свекровь. – И к чему бы ей беспокоиться? Посмотри, что вы оба сделали для нее и ее братьев. – Клэр кивнула в сторону дома, где Люк, наклонившись вперед, с серьезным видом подбадривал одиннадцатилетнего Робби.

Харпер уткнулась носом в редкие темные волосики Эвы.

– Я думаю, что они сделали для нас больше.

– Мам! – Генри в кроссовках с развязанными шнурками и в испачканной жирными пятнами майке бросился к ним, чуть не врезавшись в складной стул Харпер.

– Генри! – с такой же восторженностью ответила Харпер.

– Мам, можно я останусь ночевать у Тайлера? Можно, а? Можно?

– Давай я поговорю с его родителями, и если они не против, то я согласна.

– Ура! – Генри умчался прочь.

– Что, черт возьми, вы с Люком будете делать, когда их станет четверо? – засмеялась Клэр.

Харпер похлопала себя по слегка округлившемуся животу.

– Мы узнаем об этом через пять месяцев.

– Вам лучше бы отдохнуть как следует, пока есть такая возможность.

Харпер засмеялась.

– Завтра Джони и Фрэнк заберут всех троих, так что мы сможем спокойно провести ночь.

– Что же, если это будет спокойная ночь, тебе, по крайней мере, не придется вычесывать ветки из волос, – подначила Клэр.

Харпер зарделась.

– О, не смущайся, – засмеялась Клэр. – Мужчины из рода Гаррисонов не отличаются робостью в постели.

– Или в лесу… – добавила Харпер.

– Или на парковке за хозяйственным магазином.

– Клэр! – прошипела Харпер, притворяясь, что закрывает уши спящей Эве.

Они умолкли, когда Робби, копируя манеру Люка, с важным видом заступил на «пластину». Первый бросок оказался неточным. Но, глядя на то, как Робби расправил тощие плечи, Харпер поняла, что он получил от Люка сигнал размахнуться. Мяч полетел в сторону Робби, и он с радостным криком отбил его. Мяч, сделав дугу высоко в воздухе, опустился на дальнем конце поля, и Робби первым побежал за ним.