– Нет, нет, нет, Айдан! Это вообще не то, что ты подумал. Мы… Я просто…

– Эни, не оправдывайся, здесь итак все ясно, – подал голос с пола Тэйп, вытирающий рукой кровь с подбородка.

– Ничего здесь не ясно! – запротестовала Энира, злясь на Хардрага за то, что ей приходится оправдываться, а он еще и усугубляет дело. – Айдан…

– Помолчи, Эни, – с трагичным лицом сказал король, после чего обернулся к Тэйпу. – Ты ее тронул, паскуда? Правду говори!

По тому, как Хардраг оскалился, обнажив красные от крови зубы, Энира поняла, что ничего хорошего он не скажет.

– Мы уже давно с ней любовники, Ваше Величество, – с довольной физиономией бессовестно соврал он.

Лира обескураженно охнула.

– Ты что такое говоришь? – подскочив к Хардрагу, с ненавистью зашипела она, а затем, от души, кулаком ударив его в больное плечо, скомандовала: – Скажи ему правду!

Схватившись за залатанную рану, Тэйп расхохотался.

– Какой смысл теперь скрывать, малышка? Нас застукали. Любовь в мешке не спрячешь.

У Эниры челюсть отпала. Она знала, что Айдан велел ему говорить правду, но Хардраг умеет обходить его приказы, однако королю-то это не известно!

– Айдан, он все врет! – в отчаянье крикнула лира, развернувшись к правителю Фостэйна, у которого был такой страдальческий вид, словно перед ним ангела распяли. – Он мне даже не нравится!

Энира снова крутанулась к Хардрагу и, пнув его по ноге, разъяренно крикнула:

– Скажи ему правду, ненормальный!

– Довольно, Энира! – повелительно сказал Айдан, затем обратился к Тэйпу: – А ты, поднимайся!

Квихельм послушно встал и направился к королю.

– Ваше Величество, вы ведь меня не убьете? Эни этого не переживет. Она не сможет вам простить мою смерть, – озабоченно произнес он, затем повернулся к лире и с гадкой усмешкой ей подмигнул: – Не так ли, любимая?

Сжав кулаки, Энира промолчала. Она представления не имела, зачем Хардраг все это устроил, но Айдан действительно мог его казнить за нарушение приказа, а несмотря на то, что ей очень сейчас этого бы хотелось, в будущем, лира знала, что пожалеет. Поэтому, чувствуя, как спазм сводит челюсти, она самоотверженно сдерживала пустые оправдания и грязные ругательства, зная, что ни до кого из присутствующих они все равно не дойдут.

Когда король выталкивал Хардрага за дверь, Энира решилась предпринять еще одну попытку:

– Айдан!..

– С тобой я поговорю позже!

После этого правитель Фостэйна захлопнул дверь и запер ее на ключ.

– Хардраг… что ты за человек… – закрыв лицо дрожащими руками, устало проговорила Энира, оставшись в комнате одна.

Глава 21

Тень династии Берханов.

Семь с лишним месяцев прошло с момента возвращения Бирма, Шаха, Дамаска и валорцев из Фаджара. За это время много воды утекло. Первое, что сделали по приезду визирь и скорпус (Белый в тот момент все еще не пришел в сознание), отправились в ардальское консульство. Рассказав о своем путешествие в пустыне, якобы для изучения слепых коридоров, о которых им поведала местная знаменитая савира, они в красках описали встречу с фархарами. Неопровержимым доказательством стал Дамаск, два дня провалявшийся без сознания. Зная Силу и крепкое здоровье светловолосого мага, над которым, по приказу султана Асалбега, все это время "колдовали" лучшие целители, послы с трудом, но поверили в историю про Темных. Тем же вечером двое представителей Ардала отправились на Остров, чтобы доложить обо всем Правителям. Теперь в Эссоре был лишь один маг из ардальской братии.

Конечно же, о загадочном кубе визирь умолчал. Он пытался выяснить, в чем его Сила, пока Дамаск почивал на мягких матрасах, но все было тщетно. Какие только заклинания Бирм не применял, используя все существующие руны и обливая серый камень всевозможными зельями, в приготовлении которых равных ему не найдешь на всем Востоке. Однако для визиря это был простой бесполезный куб, подходящий разве что для колки орехов.

Очнувшийся вскоре Дамаск тоже пытался в нем разобраться. Видел он, гораздо больше Бирма, но за потраченные седмицы изучения камня с бороздами волн на ровной поверхности пришел лишь к одному выводу – использовать куб могли только фархары. В итоге, Шах отвез куб в Валор, где спрятал в свой сейф, нашпигованный таким количеством защитных чар, что даже Белый сто раз подумал бы, прежде чем в него лезть.

Самые же большие изменения начали происходить с жителями Эссора. Точнее с людьми, в жилах которых текла южная кровь. В султана Асалбега, будто сам Кардаш вселился. Десятки, быстро перерастающие в сотни, мужчин, женщин и детей казнили через отрубание головы, повешение, сжигание или обливание кислотой. У султана не было цели выгнать со своей земли южан, он целенаправленно их уничтожал, говоря об очищении Эвы от скверны этих низших народов. Асалбег приказал перекрыть все границы султаната. Так что у пытавшихся сбежать из страны людей не было выхода, кроме смерти.

Лилджи, ладжиты, дарсы, агирцы, чалмирцы, алоисы, дейтиры, акасисы, кандарцы спасались как могли. Кто-то пытался спрятаться в шахтах, кому-то удавалась стать валорцем, некоторые богачи сумели подкупить нужных людей и перейти границы, оставив Эссор как страшный сон.

Султан объявил вознаграждение в тридцать золотых акиров за голову южанина. И многие продались. Эссорцы, которые вначале пытались защитить своих бывших друзей, теперь сдавали их карберам. Теперь это были не люди другой национальности, отныне все южане считались чужаками, близкими к грязным обезьянам. Асалбег дошел даже до того, что внес исправления в святую книгу Хорал, где люди Юга представлялись как порождение Кардаша. Именно этим объяснялось, почему их кожа темнее кожи "нормального" человека, а глаза чернее. Обратившись к Хоралу, можно было узнать, что Оркус против этих богомерзких людей, что его пророки якобы во все века призывали очищать землю от них.

Дабы укоренить эту мысль в своем народе, Асалбег велел карберам изъять все старые Хоралы и выдать новые. Число читающих было небольшим, оттого особых затрат не потребовалось. Под страхом смерти, проповедники в Сакре и кластрах стали внедрять разрушающие мысли. И, как оно и бывает, люди разделились на несколько лагерей.

Первые, поддались всеобщему гипнозу и стали яро ненавидеть всех, кто хоть как-то был похож на южан. Вторые, понимали, что их активно настраивают против тех, с кем они долгое время жили бок о бок, однако не принимали жестокую политику своего султана, но и не выступали против. Третьи, были крайне возмущены всей этой кровавой бойней. Они выходили на улицу и кричали слова протеста. Этот лагерь просуществовал недолго. Их быстро уничтожили карберы, а те, кто вовремя понял свою ошибку, разумно перешли во второй лагерь.

Четвертые, были в вечном метании. Ведь святые отцы и проповедники являлись авторитетами в Эссоре, как они могли обмануть? Это немыслимо! Невозможно! Но видя, как невинных людей истязают, народ из четвертого лагеря начинал в этом сомневаться.