Мир словно поменял свою ось вращения, перевернув все с ног на голову. Энира никогда об этом не задумывалась.

– А как же тогда истории времен Великой Войны, когда фархары создавали целые полчища двойников всего лишь с помощью кольца? – непонимающе спросила она. – Или Скипетр Власти, который помог победить в этой Войне?

– Существуют мириады видов энергий, – казалось, у Хардрага на все вопросы есть ответ. – Управлять ими могут немногие. Это великое искусство. Марлогронты были истинными виртуозами. Они умели сплетать разные нити энергий, создавая настоящие шедевры. Это как рисование картины. Направленные штрихи создадут образ или сюжет. Ненаправленные приведут к мазне и хаосу. Также и с магией. Направив определенные виды энергий, можно получить заранее продуманный эффект, такой как, например, создание правдоподобных иллюзорных копий. Кольцо, которым пользовались фархары, являлось творением марлогронтов, а они знали, как управлять энергиями. Не в чести сегодняшним колдунам любой расы. То же самое и со Скипетром, над которым работали лучшие маги мира. В него вплели астральные нити таким образом, что он поглощал Силу из окружающего мира, а мощней энергии самой Эвы быть ничего не может. Магу нужно было всего лишь воспользоваться вобранной мощью, направив в нужное русло. Но чтобы подчинить себе такие Силы, необходимо пройти через адскую боль, а на это не каждый способен. Тот маг, что активировал Скипетр в самый важный момент битвы в Великой Войне, сгорел.

Повисло молчание. Энира до глубины души была поражена, переосмысливая реальность, в которой она так была уверена. А Хардраг, как ни в чем не бывало, вновь принялся полировать нож.

– Откуда… Откуда ты все это знаешь? – с настороженностью смотря на Подмастерье, изумленно спросила лира. – Откуда тебе известно столько про марлогронтов?

– Какая разница.

– Любопытно!

– Бэр, женщина, чей нос был, как картофель, любопытством выпрямила профиль, – медленно проговорил Тэйп. – Много знать будешь, скоро состаришься.

– То-то я смотрю, ты на свои года не выглядишь, – хитро улыбнулась Энира.

Последующие две седмицы прошли… безотрадно. Тэйп постоянно был мрачен и неприятен. Он мало говорил и постоянно хмурился. Так что, изнывая от тоски, Энира уже с нетерпением ждала возвращения Айдана.

Прошло уже больше месяца, а король так и не вернулся. Энира с новой силой ощутила, что бесполезно тратит свое время на пустое сидение, все чаще думая об отце, брате и новых способах, как можно им помочь. Из-за этого она плохо спала ночью, часто бродя по комнате и часами смотря на мерцающий голубой свет в своем окне.

Одной такой ночью, забравшись на комод, Энира, давно переодетая в ночную рубашку, сидела и смотрела в пространство, потеряв счет времени. Как вдруг в дверном замке раздалось скрипение, после чего дверь с грохотом вломилась в стену. Лира спрыгнула на пол и уставилась на полуночного гостя. Это был Хардраг, и выглядел он, мягко говоря, неважно. Подмастерье как-то неуклюже прижимал правую руку к левому плечу. Его лицо заливало потом. Оно было белее первого снега.

– Бэр, нужна твоя помощь, – выдохнул Тэйп.

Его сильно мотнуло, и он врезался в стену плечом, за которое держался, болезненно рыкнув. Чувствуя, как у самой отливает кровь от лица, Энира бросилась к Хардрагу, поднырнув ему под правую руку, становясь опорой. Он был мокрый насквозь, словно только что вылез из воды. Лира отвела его к пуфу, помогая сесть.

– Что с тобой?

– Быстро, Бэр, помоги снять рубашку, – болезненно морщась, хрипло сказал Тэйп. – С правой руки.

Энира поспешила выполнить приказ. Она споро стянула с него черную рубашку, стараясь не делать больно. Когда дело было сделано, Энира охнула от ужаса. Грудь Хардрага рассекало множество глубоких порезов. Они были затянуты корочкой, так что складывалось впечатление, будто раны далеко не новые. Однако напугали лиру вовсе не порезы. В плече Тэйпа торчал обломок стрелы, а из раны струилась не кровь, а что-то черное и вязкое, словно смола. Она быстро перешла на магическое зрение, чтобы лучше видеть. И обомлела. Эта дрянь была чистейшим совершенно запредельным убийственным ядом. Да Хардраг должен был моментально умереть, как только его коснулась эта пакость! Как он жив-то еще!?

– Вытаскивай, Бэр! – прохрипел он, зажимая рану.

– А сам? – в панике спросила она, искренне не понимая, почему он не вытащил этот огрызок, правой рукой удобно же!

– Кисть сломана, еще не восстановилась. Быстро, Бэр! Не бойся!

Энира глянула на его правую руку, которая выглядела как деревянная (очевидно, он выпил черную квихельскую настойку, она-то и помогла ему так долго продержаться). Уперевшись коленом в пуф, лира обхватила обломок стрелы двумя руками, но вдруг замерла. Если наконечник хвостатый, она разворотит все плечо Тэйпу.

– Дери, Бэр! – прикрикнул Подмастерье. – Перетерплю! Давай, со всей силы!

Энира глубоко вздохнула и рванула обломок на себя, разодрав внушительную дыру. Хардраг зарычал от боли, прижав правую руку к плечу. Не зная, чем помочь, лира беспомощно смотрела, как он страдает, чувствуя жжение слез на глазах.

Через минуту, продолжая дышать так, словно бежал от Лисбета до Фостэйна, Тэйп прохрипел:

– Возьми нож…

Энира тут же вытащила именной квихельский кинжал у него из-за пояса и крепко его сжала, ожидая дальнейших указаний.

– Свечу принеси…

Лира метнулась к комоду, где стоял подсвечник. Она быстро зажгла пару свечей и вернулась к Тэйпу.

– Раскаляй нож… – все тише говорил он. Каждое слово давалось ему все трудней.

Это заняло довольно много времени. Пока металл медленно краснел, Энира то и дело смотрела на лицо Хардрага, боясь, что он вот-вот отключится. Пот лился с него градом. Дышал он все тяжелей. А черная дрянь вытекала из него, словно попала в его плечо не в маленьком наконечнике стрелы, а залилась в размере ничуть не меньше ведра.

Как только кинжал раскалился, Тэйп вновь заговорил:

– Воткни нож в рану.

Все еще держа кинжал над огнем, Энира оторопела. Болезненно морщившись, он запрокинул голову и начал часто дышать.

– Через несколько минут, эта дрянь меня убьет. Так что ты либо втыкаешь этот нож в меня, либо на утро будешь объяснять латгардам откуда у тебя труп в спальне! – злобно просипел он.

Энира со страданием всего человечества во взгляде, гипнотизировала взглядом рану, словно надеялась, что она сама рассосется.

– Давай, Бэр! – гаркнул Тэйп.

– Не ори на меня! Мне и так страшно! – ставя подсвечник на пол, крикнула лира.

– Эни, давай… – почти шепотом взмолился Тэйп.

Он первый раз назвал ее по имени. Энира не смогла не выполнить его просьбу, вонзив раскаленное перо в Хардрага. Он прижал сломанную руку к зубам и со стоном замычал.