К Рождеству тусовочная жизнь сбавила обороты,и Ангелы исчезли со страниц газет. Тайни потерял работу, Сонни погряз в долгомсудебном процессе по обвинению в покушении на убийство,* а «Эль Эдоб» был стертс лица земли «клин-бабой». Ангелы кочевали из одного бара в другой, но ониочень быстро поняли, что гораздо труднее создать заново место для постоянногозависалова, чем сохранить старое. Да и в Сан-Франциско течение событий заметнозамедлилось. Френчи провел три месяца в Главном госпитале, после того как рядомс ним взорвался бак с бензином, а Пых оказался за решеткой в результате шумнойссоры с двумя копами, которые устроили налет на вечеринку по случаю днярождения одного из Ангелов.

Зимой «отверженные», как правило, впадают ванабиоз. Многим из них приходится идти работать, чтобы обеспечить себестраховку по безработице следующим летом, для больших вечеринок на открытомвоздухе погода совсем неподходящая и холодная, а из-за постоянно моросящегонудного дождя поездки на мотоциклах становятся опасными для жизни ихвладельцев.

*Он завершился тем, что присяжные не смоглипридти к консенсусу, и в итоге обвинение было изменено на «избиения смертельноопасным оружием» – согласно этому обвинению Баргер был признан виновным иотсидел в тюрьме шесть месяцев.

Похоже, пришло то самое время, когданеобходимо заняться работой, и я выпал из тусовки. Иногда заглядывал Терри,чтобы держать меня в курсе происходящих событий. В один прекрасный день онзаявился со сломанной рукой и сказал, что разбил свой мотоцикл, благоверная егобросила, а ниггеры взорвали его дом. Я слышал о случившемся с его домом от женыБаргера, Эльзи, которая устроила некое подобие пункта связи в своем жилище вОкленде. Во время очередного обострения отношений между Ангелами и неграми изОкленда кто-то бросил самодельную бомбу в окно дома, который снимал Терри.Огонь уничтожил и дом, и все рисунки Мэрилин. Она была хорошенькой миниатюрнойдевушкой лет девятнадцати с длинными светлыми волосами. Ее родители былипочтенными и уважаемыми людьми, достойно коротавшими свои дни в одном изгородков в Долине. Она прожила с Терри почти шесть месяцев, украшая стенысвоими художествами, но иметь дело со взрывающимися бомбами ей как-то нехотелось. Чаша терпения Мэрилин переполнилась, и они довольно быстро разошлись…почти сразу же после переезда в другое место. «Однажды ночью я вернулся домой,а ее нигде не было, – рассказывал Терри. – Она оставила толькозаписку: „Дорогой Терри, все на хуй“. И на этом все было кончено».

Вплоть до января не происходило ничегоинтересного. И вот накрылся «Матушка» Майлз. Он ехал на своем байке черезБеркли, когда из боковой улицы выскочил грузовик, и они ударились лоб в лоб. УМайлза был перелом обеих ног и проломлен череп. Он пролежал шесть дней в коме,и умер утром в воскресенье, не дотянув всего лишь двадцать четыре часа досвоего дня рождения – ему исполнилось бы тридцать лет… Так Майлз оставил своюзаконную жену, двух детей и верную подружку Энн.

Он был президентом отделения Сакраменто. Еговлияние было так велико, что в 1965 году он перевел целиком свой клуб в Окленд,заявив, что из-за постоянного преследования со стороны полиции жизнь байкеровстала совершенно невыносимой. «Отверженные» просто собрали все свои шмотки ипереехали, ни на секунду не сомневаясь в мудрости принятого Майлзом решения.Настоящее имя Майлза – Джеймс, но Ангелы прозвали его «Матерью», или «Матушкой».

«Думаю, к нему это прозвище прилепилосьпотому, что он был нам, считай, родной матерью, – говорил Пузо. –Майлз был поистине великим, великим человеком. Он заботился о каждом. Ибеспокоился о каждом. На него всегда можно было положиться.»

Я же знал Майлза с несколько другой стороны .«Мать» не доверял писателям, но никаких напрягов у нас с ним не возникало – онраз и навсегда решил для себя, что я никоим образом не собираюсь упрятать егоза решетку, и стал относиться ко мне весьма дружелюбно. У него было огромноепивное пузо портового грузчика, круглое лицо и очень приметная борода. Мысль отом, что Майлз мог оказаться обычным хулиганом казалась мне абсурдной. Списокего проступков, зафиксированных полицейскими, включал типичный для Ангелов Аданабор: пьянство, буйство, драки, бродяжничество, дебош, мелкие кражи инесколько обвинений в «предполагаемом совершении преступлений», так и недошедших до рассмотрения судом. Но он не был одержим теми демонами, которыелюбили вселяться в его друзей и подбивали их на совершение всяких сомнительныхпоступков. Счастья в нашем мире он не нашел, но особенно на этой неудаче незацикливался, правда чувство мести ему было не чуждо, но в основном «Матушка»всегда горел желанием рассчитаться либо за обиды, нанесенные Ангелам, либо емулично. Ничего глобального. Можно было выпивать с Майлзом, не беспокоясь, что онвнезапно бросится на кого-то или незаметно стянет твои деньги со стойки. Такиефокусы были ему несвойственны. Бухло, похоже, делало его более добродушным. Каки большинство лидеров Ангелов, он был человеком исключительно сообразительным,с отлично развитым чувством самоконтроля, которому доверяли все остальные.

Услышав о «Матушкиной» смерти, я позвонилСонни, чтобы узнать относительно похорон. Но к тому моменту, когда мне удалосьразыскать Президента, о подробностях дела уже трубили все газеты ирадиостанции. Мать Майлза договорилась о том, что похоронят сына в Сакраменто.

Процессия outlaws собиралась у дома Баргера, вчетверг утром в 11 часов. Ангелы много раз отправлялись на похороны своихтоварищей, но только сейчас они попытались проехать траурной колонной целых 90миль по главному хайвею штата. Кстати, никто не исключал вероятность того, чтополиция Сакраменто попытается не пустить их в город.

Сигнал о сборе был получен по телефону впонедельник, а подтверждение правильности информации поступило во вторник. Этипохороны не должны были стать чем-то подобным погребению Джея Гэтсби. Ангелыхотели, чтобы все участники траурного пробега облачились в полную параднуюформу. Дело было вовсе не в статусе Майлза; смерть любого Ангела требует отостальных достойной демонстрации силы. Это своеобразный способ подтверждениязанимаемого положения, причем не для покойника, а для живых. С отсутствующих напохоронах не взимают никаких штрафов, в этом нет никакой необходимости. Вдешевом одиночестве, пронизывающем жизнь каждого «отверженного», похороны –суровое и мрачное напоминание о том печальном факте, что их племя недосчиталось еще одного воина. Из круга общения выпал еще один контакт, врагивоспрянут духом и станут наглее, чем прежде, а защитникам веры потребуетсяНечто, чтобы справиться с холодком печали и скорби. Похороны – подходящее времядля подсчета преданных Делу душ, возможность проверить, много ли их осталось. Иникто не будет скулить, что, дескать, вот двигатель забарахлил, что ночьнапролет глаз не сомкнул, провел много часов в пути, на холодном ветру, чтобыприбыть вовремя.