Байкеры начали съезжаться в Окленд рано утромв четверг. Большинство «отверженных» были уже в Бэй Эреа или, по крайней мере,в пятидесяти или шестидесяти милях от нее, но компания «Рабов Сатаны» ехала всюночь в среду, отмахав пять сотен миль из Лос-Анджелеса, чтобы присоединиться кглавной колонне. Другие приезжали из Фресно и Сан-Хосе, из Санта-Розы:«Висельники», «Неприспособленцы», «Президенты», «Ночные Райдеры», «Алканы» икакие-то типы совсем без «цветов». Невысокого роста, с суровым выражением лицачеловек, с которым вообще никто не разговаривал, был одет в куртку капралаартиллерии из шерстяной ткани защитного цвета, с единственным словом«Одиночка», написанным голубыми чернилами на спине, – так обычноподписываются на каком-нибудь непонятном документе.

Я переезжал через мост над Заливом, когдамимо, игнорируя ограничение скорости, промчалась дюжина «Цыганского Жулья». Ониразделились, чтобы обойти меня с двух сторон. Секундами позже затерялисьвпереди в тумане. Утро было холодным, и весь транспорт медленно двигался помосту, за исключением мотоциклов. Внизу в Заливе можно было разглядетьскопление грузовых судов, ожидающих, когда освободятся причалы.

Процессия тронулась с места ровно водиннадцать – сто пятьдесят байков и около двадцати машин. Через несколько мильк северу от Окленда, на мосту Каркинес, к «отверженным» присоединился полицейскийэскорт, который должен был контролировать их движение. Машина дорожного патрулясопровождала караван на всем пути следования в Сакраменто. Ведущие Ангелы ехалипо двое в ряд по правой полосе, твердо придерживаясь шестидесяти миль в час.Вместе с Баргером колонну возглавляла его неряшливая преторианская гвардия:Маго, Томми, Джимми, Скип, Тайни, Зорро, Терри и Жеребец Чарли СовратительМалолетних. Это театрализованное действие мешало нормальному движениютранспорта на протяжении всего пути. Они выглядели сборищем пришельцев, гостямииз другого мира. «Отбросы Земли», « самый низший вид животных», армия немытыхнасильников…. которую эскортировала к столице штата машина дорожного патруля свключенной желтой мигалкой. Выдерживаемый всеми четкий темп процессии сделал еенеестественно торжественной. Даже сенатор Мерфи и тот безошибочно определил бы,что никакой опасности в себе этот пробег не таит. Те же самые бородатые лица;те же серьги и эмблемы, – свастики и оскаленные черепа, – развевающиесяна ветру, но на этот раз не было видно прикидов для вечеринок, никакогоиздевательства над «цивилами». Они все еще продолжали играть свою роль, но ужевсерьез, без всякого юмора. Единственная неприятность на маршруте произошла,когда процессию остановили полицейские, получив жалобу от владельцабензоколонки, что кто-то украл четырнадцать кварт масла во время последнейзаправки. Баргер быстро собрал деньги, чтобы рассчитаться с мужиком,пробормотав, что тот, кто спер это масло, заслуживает того, чтобы его отметелилицепью… но позже. Ангелы заверили друг друга, что это, вероятно, был какой-топанк в одной из машин позади каравана, какой-то безмазовый говнюк, не имевшийпонятия о классе.

В Сакраменто все было спокойно. Сотнилюбопытных выстроились на дороге между моргом и кладбищем. Внутри небольшойцеркви у гроба с телом томились в ожидании компания друзей детства ДжимаМайлза, несколько родственников, приглашенный священник и трое заметнонервничающих служек. Они знали, кто должен пожаловать сюда с минуты на минуту –«люди Матушки» Майлза, сотни головорезов, свирепых драчунов и скандалистов иэксцентрично выглядящих девушек в обтягивающих попки «левайсах», шарфах ипариках платинового цвета. Мама Майлза, крупная пожилая женщина в черномкостюме, громко рыдала на передней скамье, смотря на сына, лежащего в открытомгробу.

В час тридцать прибыл караван outlaws. Отразмеренного грохота мотоциклетных моторов задребезжали стекла в окнах морга.Полиция пыталась регулировать движение транспорта, пока объективы телевизионныхкамер сопровождали Баргера и примерно еще сотню «отверженных» к дверям церкви.Многие байкеры ждали окончания службы на улице. Они спокойно стояли небольшимигруппами, облокотившись на свои байки, и коротали время, лениво перебрасываясьсловами. Вряд ли кто-нибудь говорил о Майлзе. В одной из компаний по кругупередавали пинту виски. Некоторые из «отверженных» беседовали со случайнымизеваками, пытаясь объяснить им происходящее. «Да, этот чувак был одним из нашихлидеров, – сказал один Ангел пожилому мужчине в бейсбольной кепке. –Он был хорошим человеком. Какой-то подонок выскочил на красный свет и сбил егоударом в лоб. Мы приехали похоронить его в цветах».

Внутри часовни из сосновых бревен священниквнушал своей странной пастве, что «возмездие за грех – смерть». Он выглядел,как фармацевт Нормана Рокуэлла, и было видно, что все происходящее в целомвызывало у него стойкую неприязнь. Не все скамьи в церкви были заняты, но затоближе к выходу толпились люди. Священник говорил о «грехе» и «прощении», времяот времени делая паузу, словно ожидая возражений со стороны толпы. «Не мое делосудить кого-либо, – продолжал он. – Не мое дело восхвалять кого-либо.Но моя обязанность говорить о предупреждении свыше, о том, что это можетслучиться с вами! Я не ведаю, что думают некоторые из вас о смерти, но знаюодно – Священное Писание говорит нам, что смерть грешника не радует Господа…Иисус умер не во имя животных, он умер во имя человека… Что бы я ни сказал оДжиме, мои слова уже ничего не изменят, но я могу проповедовать для вас, и этовозлагает на меня ответственность, предупредить вас, что вы все должны будетеответствовать перед Господом!».

Толпа переминалась с ноги на ногу и потела. Вцеркви было так жарко, будто Дьявол поджидал на крыльце, готовый затребоватьсебе грешника, как только закончится проповедь.

– Сколь многие из вас, – спрашивалсвященник, – сколь многие из вас, идя сюда, задавались вопросом: «Ктоследующий?».

При этих словах несколько Ангелов поднялись соскамей и вышли вон, шепотом матеря тот образ жизни, от которого они давным–давно отреклись. Священник сделал вид, что не заметил эти проявлениянеповиновения и бунтарства, перейдя к рассказу о тюремщике Филиппа. «Сраньгосподня!» – пробормотал Тайни. Он тихо простоял сзади где-то около получаса,обливаясь потом, и поглядывал на священника с таким свирепым выражением лица,словно собирался отловить слугу Господа чуть позже и пересчитать ему все зубы.Следом за Тайни смылись еще пять или шесть человек. Священник почувствовал, чтоего власть над аудиторией становится с каждой секундой все слабее и слабее, ибыстро покончил с байкой о Филиппе.

Толпа повалила из церкви, но никакой музыки небыло. Я подошел к гробу и был шокирован, увидев «Матушку» Майлза чистовыбритым, мирно лежащим на спине в голубом костюме, белой рубашке и широкомтемно-бордовом галстуке. Его куртка Ангела Ада, покрытая экзотическимиэмблемами, была водружена на специальную подставку у подножия гроба. Сзади неележали четырнадцать венков, на некоторых из них были написаны названия других outlaw-клубов.