– Мы спасли сегодня четыре жизни и уничтожили одну мразь! – Тихо проговорил он. – Сегодня у меня всё хорошо!

Тоскливый дождь, всю ночь бряцавший по железным крышам, успокоился, и солнце, зацепившись за край туч, выглянуло наружу. Ветер танцевал на умытых улицах города, нёс бодрящую прохладу и проказничая болтался на створках окна больницы, где лежала Глафира.

К счастью, всё оказалось не так страшно, как виделось в момент, когда Визгликов рванулся спасать Глашу.

Глаша с содроганием вспоминала, как отлетела от удара в сторону и провалилась в тошнотворное забытьё, а когда вновь стала приходить в себя, то у неё адски саднило горло, было почему-то очень шумно, в маленькие оконца бил яркий солнечный свет, а вокруг были люди в одежде спасателей. Врач объяснил Глафире, что повреждения при удушении были не очень сильные, потому что она потеряла сознание, и тело максимально расслабилось. Иначе девушка вряд ли бы избежала страшной участи жертв асфиксии.

Сейчас Глафира лежала и просто смотрела в потолок, пытаясь прийти в себя после всего пережитого. Самым сложным было не думать и не вспоминать! А ещё трудно было принять тот факт, что ей придётся положить на стол Визгликова рапорт, как только она выйдет из больницы! И в этот момент Глаша вспомнила, что на имя Стаса пришло заказное письмо, а она, как назло, положила на него пачку бумаг. Глаша начала набирать Визгликову сообщение, но дверь в палату распахнулась, и на пороге появился Стас.

– Выражение лица сделайте попроще, – сиплым голосом сказала Глафира, увидев скорбную мину следователя, – всё хорошо!

– У тебя Польская хорошо не бывает. У тебя только через одно место бывает! – Выдохнул Визгликов.

За ним в палату протиснулась Лисицына, и они оба как заботливые родители расселись с двух сторон кровати Глаши и уставились на девушку.

– Что? – Хрипло спросила Глафира.

– Как ты?

– Я норм! Говорить пока больно. Вы лучше расскажите, как Тоня с Наташей и малыш. Удалось что-то ещё выяснить поэтому, – Глаша помрачнела, – чудовищу.

– Ну, вроде свели всё воедино. – Выдохнул Стас. – А всё из-за вас, баб. Мите изменила девушка, когда он был в армии, – Визгликов развёл руками, – и это послужило катализатором для его прогрессирующего заболевания.

– В смысле? – Глаша нахмурилась.

– Его мать о возможном расстройстве психики сына предупредили ещё с детства. Но эта дама идеализировала образ единственного чада и по этой причине тщательно скрывала этот факт от общественности, а сама просто игнорировала его.

– А почему его на учёт не поставили? – Спросила Глаша.

– Ну не было на тот момент видимых показателей. Если всех в подростковом возрасте на учёт ставить, у нас нормальных не останется. Батя мой, например, шутил, что меня им не аист принёс, а подбросили под дверь из преисподней, чтобы я свёл в могилу всё семейство! Потому что я давал жару в пубертатный период. – Визгликов покосился на тумбочку Глаши, где на бумажной тарелке горкой лежали оранжевые круги апельсинов. – Возьму один! – Сказал он и, схватив фрукт, стал его чистить, наполняя комнату цитрусовым ароматом. – С утра не жрал ещё! Короче, – продолжил Стас, – в один из пасмурных дней Митин бронепоезд потерял управление. – Мужчина постучал себя по голове. – А произошло это, когда они с матерью переехали. Там Митя сошёлся с новым соседом Толстиковым на почве интереса к чернокопательству!

– Я так до конца и не поняла, как они вышли на пенсионерку, собирающую материалы о войне. – Перебила его Лисицина.

– Она, скорее всего, думала, что это великовозрастные тимуровцы, но оказалась неправа. – Стас вздохнул. – К сожалению, это её и погубило. Как говорит мать Мити, пенсионерку убил Толстиков, а Митя только помогал заметать следы, но правды мы, скорее всего, уже не узнаем.

– Ну, для родственников Устиньи Олеговны Пороховой важно знать, что убийцу нашли. А эти два урода причастны оба! – Зло сказала Глаша.

– Это точно! – Покивал Визгликов. – Кстати, именно этим убийством Митя стал держать в страхе всё семейство Толстиковых! Он сожительствовал с их дочерью, заставлял Нину таскать наркотики из больницы и продавал их, а сам Толстиков был у него на побегушках. А также Митя продавал оружие!

– А оружие-то он откуда взял? – Нахмурилась Глаша.

– На карте Пороховой был отмечен склад оружия! Не буквально, конечно! Был остров, как раз там, где он девчонок держал, ну и тебя. – Стас откашлялся, – Устинья Олеговна каким-то образом достала утерянные данные с военных времён. – Визгликов доел последний кусок апельсина, оглядевшись, привстал и вытер руки о висевшее в изголовье Глаши белое полотенце. – Короче, при царе Горохе на этих землях и правда был рыбзавод и там для охлаждения тушек организовали склады на островах. Ну чтобы корабли каждый раз днищем возле берега не елозили и время не теряли. Они ловили рыбу, скидывали её в накопители и потом уже забирали общим грузом. Это был какой-то на тот момент инновационный способ. Потом, видимо, что-то пошло не так и рыбзавод закрыли, а постройки остались. Построили их добротно! На века! – Визгликов отвлёкся на пришедшее сообщение. – Сейчас, Погорелову отвечу. – Буркнул он и стал тыкать пальцем в экран телефона.

– Видимо, про эти склады знал тот, кто работал на немцев. А они перед отступлением спрятали там много оружия. Мы видели остатки того, что Митя не успел реализовать. Так вот оно в боевом состоянии. – Сказала Анна Михайловна. – Митя не был стеснён в средствах и с лихвой оплачивал свои прихоти! – Погрустила Анна. – А Устинья Олеговна искала людей, кому бы могла довериться, но вышла на этих двух.

– Почему она сразу не пошла в органы?! – Вздохнула Глаша.

– Ну, об этом мы уже тоже не узнаем.

Визгликов оторвался от созерцания мобильника, глянул за окно и, посмотрев на Глашу, произнёс.

– Упырь этот привозил оружие в тот сарай, который вы нашли по координатам, а перекупщики под видом выезда на шашлыки забирали оттуда товар! – Стас вздохнул. – Если бы не ты Глаша, может быть, мы девушек и не нашли бы. Митя понял, что мы дышим ему в спину и заказал большую партию продуктов с доставкой в обмен на оружие, чтобы долго не выползать из своей норы. Поэтому там столько коробок со жратвой было. Но у нас работает следачка, у которой шило в одном месте! Иначе ищи свищи и Митю, и девушек! – Визгликов посмотрел на Глашу и на секунду вспомнил лицо своей мёртвой дочери. Ему и тогда, когда он ворвался в подземелье, где Митя душил Глашу, показалось, что там лежит Леся.

– Какой-то кошмар! – Проговорила Глафира.

– По скелету младенца, который ты нашла на территории психиатрической клиники, тоже всё ясно! – Проговорила Лисицына. – Тоню Митя похитил четыре года назад. Через год после похищения у них родился сын. Как сказала Тоня, она жила только ради него, иначе давно бы уже нашла способ, как распрощаться с этой жизнью. – Лисицына непроизвольно сжала кулак. – В общем, как-то в порыве гнева Митя ребёнка убил! – женщина помолчала. – Ну а у Али Толстиковой, как раз в это время тоже родился ребёнок. Вот он и поменял детей местами. Митя прекрасно понимал, что пока у Тони есть ребёнок, то она с собой ничего не сделает и будет слушаться.