— Но почему я?! Вокруг полно сироток, молодых и симпатичных!

— Такие сиротки редко остаются неиспорченными, как в прямом, так и в переносном смысле.

Лео покраснела.

— А тебе повезло оказаться под защитой брата. Идеальный вариант: знающая, чистая, незамутнённая, однако при этом попавшая на дно общество, не сломавшаяся под гнётом множества слоёв населения и при этом осознающая, что мир не всегда такой радужный, как хотелось бы. Мне показалось, что ты могла бы понять и принять деятельность Борова, и он согласился с моими доводами.

— Напрасно! — грубо отрезала бывшая фрейлина.

— Да, это ваше пресловутое воспитание… Но если тогда ты была ещё слишком юна и наивна, из-за чего первый ход и предоставили твоему брату, то сейчас выбор только за тобой. Ты близко познакомилась с жизнью на самом дне и теперь, я уверен, сможешь принять правильное решение. Правда, и условия уже другие, но это нам даже на руку.

Успокоившись, девушка задумчиво прикусила губу.

— А если я… не хочу? — повернулась к собеседнику.

Мужчина внимательно посмотрел на пленницу:

— Мне казалось, ты и сама прекрасно всё поймёшь. Ладно, сделаю скидку на последствия падения… Но верные выводы будь добра сделать сама!

Лео обречённо кивнула.

— Начну сначала. Если не рассматривать наихудший для всех вариант, при котором мы получим лишь безжизненное тело, а ты потеряешь даже те крохи, что имеешь, остаётся четыре дороги. В первом случае Боров может забыть про твой долг… Всё, что от тебя потребуется, быть верной и заботливой женой, уважать своего супруга, и, в идеале, конечно же, любить. Тогда тебе не придётся торговать собой в каком-нибудь борделе по оказанию всякого рода услуг, дабы отработать долг, или скитаться босой и голодной в поисках места, где мои люди тебя не найдут… Я полагал, эти пути понятны и так.

Леоника несколько раз быстро кивнула.

— Рад, что не ошибся, — Мужчина улыбнулся. — Но если у тебя есть деньги, то открывается ещё один вариант расчёта. Финансовый. Пожалуй, самый быстрый и привлекательный, хотя и в нём присутствуют подводные камни. Помнишь сумму, указанную в запасном договоре о продаже демона, которая тебя тогда расстроила? Так вот, эта будет гораздо больше!

Девушка вздохнула:

— У меня ничего нет. Ни копейки.

— Тогда тебе суждено выбирать из первых двух вариантов, так как сбежать я тебе не дам. Мне кажется, выбор очевиден.

— А я не вижу в них разницы. Товаром является моё тело, мне остаётся лишь выбрать, продать его Борову или сдавать в аренду. В первом случае я навеки остаюсь в кабале, полностью зависимая от милости так называемого «мужа», зато во втором я могу рассчитывать на свободу в далёком будущем… Не вижу преимущества принадлежности индивидуальному покупателю.

— К одному человеку проще приноровиться и привыкнуть, никто не посмеет тебя оскорбить или обидеть…

— Кроме самого мужа, — вставила Лео.

Мужчина благоразумно проигнорировал её замечание:

— …ты будешь жить в комфорте и достатке, даже сможешь получить какое-никакое, а образование. Для полноценного, наверное, уже поздновато, но что-то усвоить ты ещё сумеешь.

— Ага, и дам начало его личному гарему… Он ведь наверняка не обделён женским вниманием!

— Какому гарему? Продажные женщины его не интересуют, а что касается обычных отношений, то их он всегда рассматривал лишь в перспективе возможного брака. Мне кажется, он предпочтёт постараться наладить отношения с тобой, чем, как и раньше, метаться в бесплодных поисках.

— Это только ваши догадки. Вы не можете досконально знать все его мысли и точно предугадывать его поступки.

Мужчина устало улыбнулся:

— Давай не будем это обсуждать, ты явно не в себе и здравый смысл уступает эмоциям. Лучше отдохни, уже довольно поздно.

Лео повернула голову и посмотрела в окно. На улице действительно окончательно стемнело.

— А почему меня ждали именно ваши люди, а не какие-то другие?

Улыбка на лице мужчины сменилась на снисходительную.

— Потому что именно я тебя упустил! — с усмешкой пояснил он. — Всё справедливо. А теперь спи, у тебя уже глаза слипаются.

Кивнув, Лео покорно смежила веки и практически сразу провалилась в сон, успев услышать сквозь навалившуюся пелену:

— И помни, понадобится что-нибудь, зови, не стесняйся. Я не могу позволить себе крепкий сон, пока ты…

Продолжение потонуло во мраке.

***

Когда Леоника проснулась, в фургоне было темно, и он не двигался. На полу, точно посередине комнаты, раскинув руки, дрых телохранитель, а рядом, на раскладушке, читал приближённый Борова. Единственным источником света был его карманный фонарик, закреплённый на стене.

Девушка пошевелилась, и мужчина сразу же повернулся на шум:

— Проснулась? — шёпотом спросил он.

Лео кивнула и тихо призналась:

— В туалет хочу.

— А он тут есть? Мы пока не нашли и потому вынуждены наведываться на улицу.

Девушка смутилась:

— Мы с братом ходили в душ…

— Я думал об этом! Но он не может заменить санузел полностью…

— Там есть такая маленькая приступочка, внутри измельчитель и сухожарный шкаф. Все отходы превращаются в сухую пыль и выбрасываются наружу.

— Твой брат действительно был гением! Жаль, что с ним произошло такое несчастье…

Лео поджала губы:

— Это всё Боров, — уверенно заявила она.

— Чушь! Я же тебе всё подробно расписал!

— Даже если Боров лично обсуждал с вами всю эту ситуацию, он всё равно мог с лёгкостью вас обмануть!

Мужчина недовольно покачал головой:

— Следи за словами, пожалуйста. Понимаю, в тебе говорят эмоции, но черту всё-таки переходить не стоит.

Лео гулко сглотнула.

— Сама подумай, зачем ему ждать столько времени? Если это была действительно его идея, почему он не подстроил всё раньше?

— Не подворачивалось удачного случая? — осторожно предположила девушка.

— На стройке? — невинно уточнил мужчина. — Не смеши. Было бы желание, а способы всегда найдутся, особенно при его возможностях. Нет, Боров не видел смысла в убийстве твоего брата, об этом говорят факты. Обычно, в случае отказа от сотрудничества, полностью перекрывается возможность работы на подвластной Борову территории, то есть во всех городах нашего материка. Твоему же брату практически не ограничили возможности сбыта. Это нонсенс.

— Не вижу финансовой выгоды такого поступка.

— Я тоже.

— Тогда зачем для нас сделали исключение?