Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да. Но на зиму они этим и ограничатся.
— А весной продолжат наступление?
— Да. Скорее всего, двинутся реками, чтобы занять Клет и Спидларию.
Крыша кузницы содрогается под напором ветра.
— Ты пришел повидаться с Яррлом?
— Да. Хотел спросить, не согласиться ли он поменяться со мной заказами или повинностями.
— Это из-за того, что ты не можешь ковать оружие?
— А ты откуда знаешь?
— Так ведь ты целитель и если даже дерешься, то посохом, — смеется женщина. — Ладно, иди к Яррлу, а потом заходи перекусить. Я как раз хлеба напекла.
Вступив в отбрасываемый горном круг света, Доррин наблюдает за тем, как Рик управляется с мехами, в то время как Яррл, то выкладывая железный брус на наковальню, то возвращая его в горн, ловко и умело выковывает из него четырехконечную железную звезду с острыми лучами. Положив ее на кирпичи у горна, рядом примерно с полудюжиной таких же, кузнец опускает щипцы и молот.
— Хватит, Рик, — говорит он пареньку у горна. — Сходи попей воды.
Переводя взгляд с Яррла на Доррина, парнишка ковыляет к открытой двери.
— Славный малец, — говорит, кивая ему вслед, Яррл.
— Я рад, — отзывается Доррин. — А это, — он указывает на остроконечные звезды, — твоя повинность?
— Она самая. Ежи, против конницы. Шипы отгибаются в разные стороны, и эти штуковины разбрасываются на пути у конницы. В грязи они незаметны, так что для лошадей это сущая беда.
— Жестокое оружие, — говорит Доррин. — А как ты думаешь, Белые нападут этой зимой?
— Кто их поймет? А что говорит твоя рыжеволосая подруга?
— Ведь я ни ее, ни Брида давно не видел... Хочется верить, что они уцелели после падения Элпарты. Город все равно был обречен.
— Да, после падения Аксальта все этого ждали.
Доррин вспоминает знакомого Лидрал, аксальтского капитана, уверенного в несокрушимости своей твердыни.
— А это, — юноша указывает на ежи, — ты делаешь по просьбе Совета?
— Точнее сказать, по приказу. Всем кузнецам велено сдавать по сто штук каждые две восьмидневки.
— Знаю, — сухо отзывается Доррин, — как раз по этому поводу у меня и возникли кое-какие затруднения. Я не могу ковать ежи.
— Ты? Что за вздор! Это проще, чем делать дверные петли.
— Яррл, я же целитель!
— Ох... Тьма!
— То-то и оно! Я хотел узнать, не сможем ли мы с тобой обменяться работой или еще как договориться? Ваос еще не навострился делать такие вещи достаточно быстро.
— Его по-прежнему тянет к лошадям?
Доррин ухмыляется.
— Что я тебе и говорил. А вот Рик любит металл, даром что хромой. Ну, а касательно твоей просьбы... сейчас подумаем... Вот — Фентор заказал мне плужный лемех. Ты делаешь его из своего железа, а я кую... сколько на тебя навесили?
— Благодаря игрушкам я числюсь в Гильдии ремесленником, так что мне велено сделать шестьдесят штук за две ближайшие восьмидневки.
— А материал-то у тебя есть?
— Найдется. Тут ведь годны любые отходы.
— Ладно, договорились. Ты делаешь лемех за десять дней, а я беру на себя твои ежи.
— Спасибо, — говорит Доррин с легким поклоном. — Как сделаю плуг, привезу его тебе.
— Это мелочи, приятель, — откликается Яррл и поворачивается к двери: — Эй, Рик! Пора за работу.
— Иду, мастер Яррл.
Мальчик, прихрамывая, идет к мехам, а Доррин поворачивается к выходу.
— Всего доброго, мастер Доррин, — говорит Рик.
Яррл перебрасывает в горн заготовку для очередного ежа. Юноша выходит под ледяной дождь.
— Доррин! — окликает его Петра, жестом приглашая зайти на кухню.
— Возьми с собой! — она вручает ему покрытую навощенной парусиной корзинку. — Тут кое-что для твоей подружки, должно ей понравиться.
— Но... — пытается возразить Доррин.
— Возьми, отвези и отдай ей, — не терпящим возражений тоном заявляет Рейса.
Снаружи завывает ветер, дом содрогается под его напором. Потом слышится треск и глухой удар. Центральное из трех росших по краям луга деревьев сломалось. Крона упала на землю, оставив торчать высокий, неровно обломанный пень.
— Ну и ну! — качает головой Рейса. — Давненько я не видела такой бури. Не завидую тем, кого она застала в пути.
— Радости мало, — соглашается Доррин, принимая корзинку.
— Может, переждешь? — спрашивает Петра.
— Нет, со мной ничего не случится.
Конечно, по пути домой он промокнет до нитки, но ему не хочется в такое ненастье оставлять домашних без пригляду. Вроде бы погода все едино не в его власти, но у него такое чувство, что лучше ему быть дома.
— Ты доволен работой у Хеммила? — спрашивает Доррин, роясь в ларе с обрезками в поисках кусков красного дуба, годных для игрушек. Работа с деревом кажется ему более трудной по сравнению с работой в кузнице. Или — что более вероятно — работа по металлу дается ему все легче и легче, чего о столярном деле не скажешь.
— Хеммил хороший хозяин, — отвечает, пожав плечами, темноволосый подмастерье. — Правда, лесопилка все равно перейдет к Волкиру и вообще... Но о Хеммиле я дурного не скажу. Он человек справедливый.
— А ты не подумывал о том, чтобы обзавестись собственной лесопилкой? Заказов, думаю, хватило бы на всех. Я сам слышал, как Хеммил говорил, что завален работой и не сможет распилить какие-то бревна самое раннее, чем спустя восьмидневку.
— Доррин, — отвечает Пергун с натянутой улыбкой, — с лесопилкой я бы управился, благо всему, что требуется, Хеммил меня выучил. Но где мне взять денег, чтобы ее купить?
— А как насчет того, чтобы ее построить? — спрашивает Доррин, добавляя еще одно маленькое полешко к кучке уже отложенных дубовых обрезков.
— А что я буду есть, пока идет это строительство? Да и вообще, откуда у меня деньги на стальные пилы, на обкладку камнем протока для водяного колеса, на приобретение участка земли с проточной водой?
— Ответить на самые простые вопросы бывает труднее всего, — улыбается Доррин. — Но мне думается...
— Кончай, на нас Хеммил смотрит, — Пергун делает паузу, но, не вытерпев, спрашивает: — Так что там тебе думается?
— Так... А вот скажи, ты всегда хотел работать на лесопилке?
— А что я еще могу? — бормочет Пергун и, ни с того ни с сего, добавляет: — Мерга славная девушка.
— Она женщина, у нее дочка есть, — смеется Доррин. — А ты частенько к ней наведываешься?