— Ты против?

— Совсем нет. Пока ты ее не обижаешь.

— Да кому придет в голову обидеть женщину, находящуюся под твоим покровительством?

Доррин только машет рукой и обвязывает обрезки дерева ремнями.

— Это все. Сколько с меня?

— Я бы рад отдать за медяк, но...

— ...но Хеммил запросит самое меньшее три, — со смехом заканчивает за него Доррин. — Бери два, и по рукам.

— А для чего тебе эти деревяшки?

— Для того, для чего и раньше — игрушки мастерить, — отвечает Доррин, протягивая две монеты.

— А Квиллер не злится? — интересуется Пергун, приняв деньги.

— Я стараюсь не делать таких вещей, как он, и его покупателей не отбиваю.

— Пергун! Заканчивай там! Нам нужно поменять лезвие, — разносится над штабелями досок и бревен зычной голос хозяина.

Доррин перекладывает обрезки в притороченные к седлу корзины. Он мог бы взять повозку Лидрал, но дерева для игрушек нужно не так уж много, а ему больше нравится ездить верхом, чем править вожжами.

Кобыла, конечно, не в восторге от дополнительного груза. Под холодным мелким дождем Доррин направляется к дороге.

Правда, по дороге текут ручейки ледяной воды, так что Меривен предпочитает трусить по траве за обочиной.

То здесь, то там валяются поваленные недавней бурей деревья. В городе появились слухи насчет выброшенной на берег близ мыса Девалин шхуне. Интересно, в каком она состоянии? Мысли о корабле не дают Доррину покоя.

Впереди дымит труба. В доме Доррина тепло, а вот снаружи холодает. Похоже, всех снова ждет суровая, долгая зима.

Которая сменится кровавой весной.

Здание Совета находится близ центрального причала.

Кутаясь в тяжелый плащ, Доррин стряхивает с волос ранний снег и открывает тяжелую дубовую дверь. Ступив внутрь, он обивает сапоги посохом и моргает, чтобы приспособиться к неяркому свету масляной лампы, свисающей с потолочной балки. Бронзовый корпус лампы давно потускнел, некогда белая штукатурка на стенах коридора сделалась желтовато-серой. Обе выходящие в коридор первого этажа двери — левая, с табличкой «Начальник Порта», и правая, за которой, судя по надписи, находится таможня, — закрыты.

Чтобы найти открытую дверь, юноше приходится подняться по старым скрипучим ступеням на второй этаж.

— Чем могу служить, целитель? — спрашивает сидящий на табурете чиновник, поднимая на него глаза. — Если ты к начальнику порта, то это внизу.

— Спасибо, но я ищу Гилерта.

— Можно узнать, по какому делу?

— По торговому. Меня зовут Доррин.

— Прошу прощения, почтеннейший, — говорит писец, вставая и склоняя голову, — сейчас я ему доложу.

Темные сальные волосы чиновника, собранные на шее в скрепленный медной застежкой хвостик, подпрыгивают, когда он спешит к двери в глубине помещения.

Доррин остается в приемной, обстановку которой составляют маленькая чугунная печь, два письменных стола с табуретами для писцов и два невысоких шкафчика из красного дуба с запирающимися на замки окованными железом дверцами. Есть и еще один стол — за ним, скорее всего, никто не работает, так как он покрыт толстым слоем пыли.

— Господин Гилерт будет рад видеть тебя, почтеннейший, — говорит возвратившийся в приемную писец, отвешивая очередной поклон.

Доррин проходит во внутреннее помещение и закрывает за собой дверь.

— Добрый день, мастер Доррин, — произносит поджарый мужчина с заметной лысиной. Его письменный стол развернут так, чтобы, взглянув с рабочего места в одно из трех окон, можно было увидеть один из трех причалов. Правда, сейчас из-за плохой погоды два окна были закрыты ставнями, но и у двух причалов никаких судов нет. Подвешенная к потолку лампа не столько освещает кабинет, сколько наполняет его запахом масла и копоти.

— Добрый день, господин Гилерт.

Чиновник указывает Доррину на стоящее перед столом кресло.

— Ты сказал, что пришел по торговому делу?

— Да. Верно я понимаю, что коль скоро команда выброшенного на берег судна погибла, снятием его с мели займется совет грузоотправителей?

— Верно. Во всяком случае, как только погода позволит, мы разгрузим судно, а также снимем паруса и оснастку.

— Подводы предоставит Гонсар?

Чиновник кивает.

— А в чем твой интерес, мастер Доррин? Хочешь сделать заявку на участие в торгах по распродаже груза?

— Нет. Меня интересуют мачты и корпус.

— Хм...

— Насколько мне известно, сведущие люди считают, что этот корабль восстановлению не подлежит. А если так, это хлам, и стоит — после снятия груза, парусов и канатов — не больше чем куча дерева и железного лома.

— Ну, я бы так не сказал!

— И тем не менее...

— Ты подумываешь о том, чтобы стать судовладельцем? Хочешь заняться грузоперевозками?

Доррин поднимает руку:

— Не для того, чтобы перевозить такие грузы, какие отправляешь ты. Шхуна не скоростная, да и вместимость у нее маленькая.

— А, ты, наверное, хочешь приспособить ее для перевозки пряностей?

— Возможно. Я обещал Лидрал...

— Это та молодая женщина из Джеллико?

— Она самая. У меня есть перед ней кое-какие обязательства.

— Ты известен своей честностью и справедливостью, — понимающе кивает Гилерт. — Не скажу, чтобы нынче эти качества приносили барыш, но я их ценю. Другой заломил бы больше, но все мы понимаем, что «Хартагей» для дальнего плавания не годится. Может быть, сто золотых.

— А еще больше уйдет у меня на новую оснастку, — с улыбкой возражает Доррин. — Это при том, что мне вообще удастся снять судно с мели. А ведь это обязанность портовых властей, так что, можно сказать, я буду выполнять вашу работу.

— Ты точно никогда не занимался торговлей?

— Точно. Тридцать золотых по-моему будет в самый раз.

— Если разобрать его на дрова, они и то будут стоить дороже.

Доррин громко вздыхает.

— Договоримся так: двадцать золотых я плачу за право до лета снять корабль с мели, еще двадцать заплачу, приведя его в порт, и еще десять перед уходом в первое плавание.

Гилерт хмурится и смотрит в окно.

— Диссеро говорит, что эту шхуну из песка не вытянуть, — продолжает Доррин. — Вот и получается, что Совет избавится от лишних хлопот, да еще и получит деньги.

— В отличие от Диссеро я склонен думать, что ты с этим делом справишься — придумаешь какую-нибудь хитрость. Послушать Гонсара, так ты прямо чудотворец. Он ведь тебя боится, знаешь? Но к делу... почему бы и нет? Если твоя задумка удастся, все мы только выиграем.