Напоминаю вам, что все это происходило во сне. Это во сне Петер рассказывал мне эту странную притчу, и я во сне с ним разговаривала.

– Какое мучительство, – сказала я, – бросать жребий! Лучше бы тайком, без всякого предупреждения, зарезали бы во сне самого жирного. Это гораздо милосерднее.

– Там, наверное, не было жирных, – возразил Петер. – Откуда жирные среди пиратов?

– Ну, тогда самого мясистого, в смысле, мускулистого, – не отставала я.

– Самого мускулистого черта с два зарежешь, – возразил Петер. – Он проснется, вскочит и сам тебе голову отвернет.

Петер махнул рукой и продолжал:

– В общем, вожак, рассказав своим товарищам о том, как на зимнем островке они спаслись, сожрав двух человек из пятнадцати – «Хо-хо! Всего двое из пятнадцати, сущая ерунда, в любом абордажном бою из пятнадцати гибнут пятеро», – он предложил всем бросить жребий. Понятное дело, для чего. Половина пиратов была «за», половина «против». Семь против семи. Но те семеро, которые были против, они, наверное, просто боялись, что жребий упадет на них. А те семь, которые были за, они почему-то были уверены, что их минует участь быть съеденными. Они долго препирались и дрались, пока наконец не победили сторонники жребия. Поскольку Хесус все так же лежал на камнях в сторонке, устремив неподвижный взгляд в небо, его попросили устроить жеребьевку. Они собрали на берегу четырнадцать белых камешков и один черный, завязали их в тряпицу и отдали ему.

– В общем так, парень, – сказал вожак. – держи этот мешочек, а мы будем подходить к тебе, отвернувшись, и брать по камешку.

Сказано – сделано.

И, конечно, оказалось так, что черный камешек достался вожаку.

– Ну что же, – сказал один из пиратов, поглаживая вожака по затылку, ну совершенно так же, как ягненка перед закланием, – ты был хорошим парнем и останешься таким в нашей памяти надолго, – и он похлопал себя по брюху и тут же получил страшную зуботычину от вожака, который, ясное дело, не собирался так легко расставаться с жизнью. Опять началась драка.

– Как смешно, – сказала я во сне. – Как же они собирались его есть, когда у них не было ни ножей, ни огня? Неужели они в самом деле собирались грызть его зубами, как звери?

– То-то и оно, – сказал Петер. – Они действительно звери. Даже хуже зверей. Потому что зверь действует по своим возможностям и никому не хочет зла. У зверя нет души и свободной воли. Ястреб клюет перепелку не потому, что он злой, а потому, что так велит природа, а, может быть, даже сам бог. А люди просто полны свирепости – тупой и бессмысленной.

– И действительно, – продолжал Петер, – о чем думали эти люди, катаясь по камням, нанося друг другу удары, ругаясь, проклиная все на свете? Чего они хотели? Только выместить свою злобу и больше ничего. Когда четырнадцать человек дерутся, не имея общей цели, не желая, скажем, вдесятером побить четверых, а когда они дерутся просто так, от переполняющей их отчаянной злости, как пьяные мужики на площади перед трактиром – такая драка кончается ничем. Драчуны сидят на земле, утирают разбитые носы и выплевывают выбитые зубы. Так вышло и на этот раз.

Пираты, отплевываясь, сморкаясь кровью, почесывая синяки, расселись вокруг ручья, с опаской глядя друг на друга. И в этот миг они услышали какой-то странный плеск. Обернулись – к берегу острова подошел целый косяк жирных серебристых рыб. Там была небольшая отмель, и рыбы плескались на этой отмели, подставляя свои блестящие бока солнечным лучам. Несколько самых сообразительных пиратов быстро вбежали в воду по пояс и стали руками выхватывать из воды рыб и швырять их на берег.

Рыбу надо было выпотрошить и зажарить. Задача, казалось бы, невозможная, но странным образом вдруг снова набежали облака, сверкнула молния, ударил гром и одно из деревьев вдруг загорелось. «А вот и огонь!» – закричал Хесус. – Пираты сломали еще несколько деревьев, разложили внушительный костер, который через некоторое время прогорел, оставив россыпь горячих угольев. И тут уже Хесус острой веточкой выпотрошив рыбу, положил ее запекаться.

– А ты, парень, видать, повар? – закричали пираты.

– Вроде того, – ответил Хесус. – На Доминикане я служил поваром у своего господина. Впрочем, я не только готовил. Я был его верным слугой, я делал все, что он мне прикажет.

Пираты наелись, напились воды – кто-то пожалел, что нету больше рома, – и стали укладываться, побросав в костер рыбьи кости и головы, и только один из них предложил Хесусу позаботиться об угольках, чтобы можно было развести огонь завтра. Очевидно, пираты решили, раз Хесус работал поваром и вообще был слугой у своего господина на Доминикане, то он и у них будет кем-то вроде повара, а может, и слуги.

– А спасибо? – вдруг сказал Хесус.

– Ну, спасибо, – нехотя сказал кто-то. – Молодец. Рыбку хорошо запек.

– Не мне спасибо, – сказал Хесус, – а Господу. Кто вам даровал воду, тень, пищу?

– А чего его благодарить? – захохотали пираты. – У него работа такая. Нас, грешных, выручать, спасать, кормить, поить и прочая такая штука.

– Вот если б он сейчас доставил нам бутыль рома и пяток веселых бабенок, – засмеялся кто-то, – вот тогда другое дело. Тогда, клянемся всем святым, мы бы вознесли ему хвалу и благодарность.

Хесус поморщился, но не стал продолжать этот разговор.

Долго ли, коротко ли, но пираты обжились на бывшем Сундуке мертвеца. Жили уже, наверное, месяца два или три. Купались, бездельничали, даже выдумали себе какую-то игру черными-белыми камешками, нечто среднее между лото и костями. Но в основном жрали и дрыхли, совершенно не думая о том, что будет завтра, через месяц или через год.

Вдруг они увидели на горизонте парус.

К острову приближался небольшой корабль. Это была богатая прогулочная яхта, на которой дочь губернатора одного из островов Карибского моря катала своих приятельниц. Капитан направил яхту к Сундуку мертвеца, обратив внимание на дым, поднимавшийся к небу, потому что этот остров на всех картах был обозначен как необитаемый. Подплыв чуть поближе, капитан с удивлением отметил, что на этой каменистой скале вырос густой зеленый лес, над которым вьются птицы. Увидев кораблик, пираты выстроились на берегу и стали махать шапками и куртками.

Скоро яхта бросила якорь около острова, и лодка с гребцами устремилась к берегу. Пираты ловко представились жертвами кораблекрушения, рассказали о своих мучениях и страданиях и, разумеется, их взяли на яхту, чтобы довести до ближайшего порта.

Ах, дорогая Далли, стоит ли тебе рассказывать, что было дальше? Наверное, ты и сама обо всем догадалась.

Попав на борт яхты, угостившись плотным обедом с вином, они связали капитана, выбросили за борт всю команду, изнасиловали всех женщин и…

– И превратили яхту в пиратский корабль? – спросила я.

– Представь себе, нет. – сказал Петер. – Представь себе, у этой истории совершенно другой конец – очень хороший и добрый.