его разум ощутил ловушку, и он рванулся прочь, ломая принуждение презрением.

ЛИССЕН КАРАК

На стенах Лиссен Карак Мирам наблюдала за поединком, как ребенок наблюдает за светлячками в саду. Небо было темным, но вспышки света, красные, синие, фиолетовые и белые, появлялись все чаще и чаще. Через несколько мгновений после каждой вспышки раздавался раскат грома.

— Полдня пути на восток, — сказала Мирам сестре Анне.

Внизу, под стенами, стояла пехота королевской армии, в основном ополченцы с севера. Небольшой отряд северных крестьян все еще доделывал длинные окопы и укреплял земляные валы.

Сгущалась тьма, и Мирам хотелось, чтобы рабочие отступили под прикрытие стен, но спасти всех она не могла.

Хуже того, две ее попытки напасть на дракона потерпели неудачу. Либо мощное заклинание было для нее чересчур сложным, либо одайн оказались слишком сильны для ее магии. Она знала, что в лесу живут черви, она уже знала, что потеряла рабочих.

Вспышки становились все чаще. Большинство ее людей выбрались на стены смотреть.

— Хору приготовиться, — сказала она вслух.

Загремел гром: р-р-р-ах! Бах! ГРАХ!

Наступила тишина. А потом небо снова осветилось.

В эфире Мирам видела изящество и великолепие новой силы: плотную паутину того, что она считала одайн, и злобно-зеленый костер тщеславия, именовавший себя Эшем. Они били друг друга, бросая столько силы, что каждый удар мог бы сровнять с землей целый город.

— Аббатиса, они уничтожат друг друга! — сказала сестра Анна.

Ее поддержала самая сильная из послушниц.

Мирам смотрела на противников, похожих на темных богов, швыряющих друг в друга саму суть мироздания. Она начала поднимать щиты цитадели.

— Я прошу Господа, чтобы так и случилось. Но, сестры, сердце подсказывает мне, что победитель получит всю силу побежденного.

Прошел почти час, и вспышки света исчезли. Ночь снова стала темной, но птицы не запели, и другие звуки ночи не вернулись. Мирам послала солдатам весточку, умоляя их как можно лучше нести стражу.

Феодора, ее посланница, послушница с запада, преклонила колени перед своей госпожой в холле.

— Госпожа, капитан северного Альбина говорит, что его люди очень хорошо несут стражу. И что им приказывает только начальство, а не старухи в рясах.

Утром с высоких стен аббатства гарнизон увидел какое-то движение на той стороне Кохоктона, в нескольких милях к западу. Или им показалось, что там что-то происходит. С северного края новых земляных укреплений, со стороны Аббингтона, на рабочих внезапно напали демоны. Выжил только тот, кто бежал самым первым. Настоятельница все утро ходила по стенам, потому что у нее было почти четыре мили укреплений и менее трех тысяч пехотинцев для их защиты. Она отправила птицу к графу Приграничья, чтобы позвать его на помощь.

Ей сообщили о второй атаке к югу от Аббингтона — на этот раз напали боглины.

Майкл Рэннальфсон, ее капитан, поднялся к ней на стену. Седобородый воин хорошо знал, что такое война.

— Мы сможем отбить потерянный участок? — спросила Мирам, указывая на север, на пылавшую рыжей листвой лесистую долину, сбегавшую по склону Эднакрэгов. Земляные валы тянулись вдоль долины, как лента, упавшая на ковер. Узкая стена из земли и дерева, а за ней площадка пошире из досок и пней, чтобы ополчение могло стрелять, да небольшие земляные форты там и тут, чтобы прикрыть опасные участки или воспользоваться преимуществом, которое давали холмы. Четыре мили укреплений, и кусок уже потерян.

— Я бы не стал, — поморщился он. — Мы как будто пытаемся размазать кусочек масла по огромному ломтю хлеба. Пусть граф Приграничья отвоевывает этот участок. Госпожа моя, я привык собирать налоги на ярмарках. Я не великий воин.

— Может быть, вы все-таки попробуете? Если я отдам вам весь гарнизон?

— Моя госпожа, я сделаю все, что вы мне прикажете. Но позвольте, я выскажусь как солдат: пока вы со своими дамами удерживаете… воздух, так сказать, все эти ваши герметические штучки, пятьдесят моих парней могут удержать эти стены против легионов ада. Но если вы отправите нас в лес, уже никто не защитит вас от нападения… лестниц, башен, катапульт.

— В общем, вы вежливо мне отказываете, — фыркнула она.

— Прикажите. — Он пожал плечами.

Она только покачала головой.

Через час взяли штурмом второй бастион, на этот раз ирки. Отряд ополченцев из Южного Брогата отстреливался, как безумный, но им пришлось бежать, оставив в руках врага полмили только что построенных стен.

Рэннальфсон выехал из ворот и сам оценил ситуацию, а потом вернулся. Оборонительные галереи были давно готовы, как и машины, которые он выстроил по образцу использованных наемниками несколько лет назад. Он был уверен в своем пожилом, но надежном гарнизоне. Спешившись во дворе, он высказался:

— Их капитан — тупица, и я это точно знаю. У него нет опыта. Он не сдвинется с места, и, если честно, моя госпожа, у него нет рыцарей и недостаточно пехотинцев, чтобы начинать нормальную атаку. Его люди вышли в бой второй раз в этом году. Их командиры на западе. Они ничего собой не представляют. Они в бою не лучше ваших послушниц… если честно, у послушниц было куда больше шансов захватить эти стены.

Он нахмурился.

— Вы сможете отогнать их катапультами? — спросила аббатиса.

— По крайней мере, я усложню им жизнь.

Он отдал приказ, и дюжина монахинь принялась накладывать заклинания на каменные заряды.

Они взорвались с приятным грохотом далеко в долине, ближе к развалинам Аббингтона. Но час спустя враг напал на стены прямо под аббатством. Все четыре башни поливали нападавших дождем мелких камней из огромных требушетов, и ополченцы держались, но одна из послушниц сообщила, что боглины уже проникли за укрепления.

У Мирам на руке сидела птица, присланная Зеленым графом.

— Лорд Гэвин прогонит их через несколько часов. Вся его армия вместе с армией графа Приграничья уже за следующим хребтом. Мы должны быть готовы открыть ворота на мосту. — Она посмотрела на сестру Анну. Та кивнула.

— Дайте мне ключ, миледи. Я посмотрю, что можно сделать.

Рэннальфсон послал шестерых своих лучших людей вместе с настоятельницей Аббингтона, потому что сестру Анну знали мало. О потере Аббингтонского монастыря орден еще не уведомили официально. А Анна была лучшей колдуньей в хоре после Мирам.

Сестра Анна ехала по длинному пандусу, пока рабочие растаскивали каменные мосты, по которым в крепость въезжали повозки, а женщины из гарнизона кипятили масло в чанах. В часовне хор занимался одновременно пением и защитой крепости.

— Я скучаю по Амиции, — сказала Мирам в воздух.

Им следовало быть к этому готовыми.

Вскоре после того как прозвонили час девятый, в эфире снова вспыхнуло пламя, сердце Мирам