— Рискованно вести такие речи в Дабоуре, —предупредил Тэньин.

— Может быть. — Спархок огляделся вокруг.Сумрачная комната была набита всяческими склянками, коробочками и книгами.Упрямый шмель жужжал у окошка, бился о стекло, пытаясь выбраться на улицу. Уодной из стен стояла низкая деревянная кушетка, в середине комнаты — стол вокружении нескольких стульев. — Ну что ж, может быть, мы приступим к делу,доктор Тэньин? — спросил он.

— Ну, хорошо. Садитесь сюда, — сказал врачСефрении, — я осмотрю вашу руку.

— Пожалуйста, — сказала Сефрения, — если этодоставит вам удовольствие, доктор. — Сефрения села на стул и сняв повязку,обнажила удивительно красивую и юно выглядящую руку.

Тэньин несколько растерянно посмотрел на Спархока.

— Вы, конечно, понимаете, что я не смогу помочь вашейсестре, не осмотрев ее? — нерешительно спросил он.

— Я все прекрасно понимаю, доктор.

Медик глубоко вздохнул и осторожно принялся ощупывать рукуСефрении. Он проверил гибкость суставов кисти, потом аккуратно пробежалсяпальцами по предплечью и несколько раз согнул руку в локте. Тяжело сглотнув,Тэньин ощупал предплечье и плечо, потом прищурился и сказал:

— Вы и сами прекрасно знаете, что с рукой у вас все впорядке.

— Я рада слышать это от вас, — проговорилаСефрения, поднимая с лица покрывало.

— Мадам! — воскликнул носач, — покройте лицо!

— Доктор, давайте всерьез, — сказала она, —мы пришли сюда не затем, чтобы беседовать о руках и ногах.

— Вы шпионы! — изумленно воскликнул Тэньин.

— В некотором смысле да, — спокойно ответилаСефрения. — Но даже у шпионов бывает необходимость проконсультироваться сврачом.

— Извольте покинуть мой дом, — приказал доктор.

— Но мы только что вошли, — сказал Спархок,откидывая капюшон, — начинай сестра, объясни доктору, зачем мы здесь.

— Скажите, Тэньин, — начала Сефрения, — слово«дарестин» что-то для вас значит?

Носатый медик смутился и виновато посмотрел на занавешенныйдверной проем за спиной у Сефрении.

— Не скромничайте, доктор, — усмехнулсяСпархок. — Всем известно, что вы вылечили родственников короля,отравленных дарестином.

— У вас нет доказательств этого!

— Мне не нужны доказательства, мне нужно лекарство. Нашдруг отравлен тем же самым ядом.

— Не существует противоядия от дарестина.

— Так каким же образом королевский брат остался жив?

— Вы работаете на них! — обвинил их доктор. —Хотите подкопаться под меня.

— На кого это — на них? — спросил Спархок.

— На фанатиков, которые следуют Эрашаму. Они хотятдоказать, что я занимаюсь колдовством.

— А это так?

Доктор подскочил, как будто обжегся.

— Пожалуйста, перестаньте, — взмолился он. —Вы ставите под угрозу мою жизнь.

— Как вы уже могли заметить, доктор, мы — нерендорцы, — мягко сказала Сефрения. — Магия не пугает нас, онадостаточно обычна там, откуда мы пришли.

Тэньин растеряно заморгал.

— Этот наш друг, о котором я говорил, — сказал емуСпархок, — очень дорог нам, и мы готовы пойти на все, чтобы найтипротивоядие. — В подтверждение своих слов он приоткрыл плащ и оттудатускло блеснул метал кольчуги и меча.

— Не надо угрожать дорогому, милому брату, —сказала Сефрения. — Я уверена, он расскажет нам о лекарстве. Он же преждевсего целитель.

— Мадам, я не понимаю, о чем вы говорите, — сотчаянием произнес Тэньин. — Нет лекарства от дарестина. Не знаю, где выслышали эти россказни, но заверяю вас, они полностью лживы — я не используюникакого колдовства в своей практике, — он снова нервно посмотрел назанавешенную дверь.

— Но доктор Волди сказал нам, что вы на самом делевылечили членов королевской семьи.

— Да, действительно… действительно так, но… яд был недарестин…

— А какой же?

— Э… хм… поргутта, я полагаю, — сказал доктор,явно придумав это на ходу.

— Тогда почему же король послал за вами, доктор? —настаивала Сефрения, — обычное слабительное могло бы очистить организм отэтой поргутты. Даже новичку в медицине известно это. Вряд ли родственники еговеличества были отравлены таким простым ядом.

— Эээ… ну, хорошо, возможно, это было что-то еще, я непомню точно, я уже забыл.

— Я думаю, дорогой брат, доктору нужно какое-топодтверждение того, что мы те, за кого себя выдаем и что он может намдоверять, — Сефрения посмотрела на несчастного шмеля все еще бьющегося остекло, в надежде вырваться на волю. — Вас никогда не удивляло, почему вамне приходится видеть шмелей ночью?

— Я никогда не задумывался об этом.

— Ну что ж, а вы попробуйте. — Она зашепталачто-то по-стирикски, пальцы ее принялись плести сеть заклинания.

— Что вы делаете?! Прекратите! — воскликнул Тэньини протянул к Сефрении руки, пытаясь остановить ее, но Спархок преградил емупуть.

— Не прерывайте ее, — сурово сказал рыцарь.

Сефрения подняла палец и выпустила готовое заклинание. Кнадсадному гулу крыльев насекомого присоединился странный тонкий голосок,напоминающий своим звуком далекий звук флейты, поющий песенку на нечеловеческомязыке. Спархок быстро взглянул на пыльное окно. Шмель исчез и на его местепоявилась крошечная женская фигурка, прямо как в сказке. Сверкающие волосыкаскадом струились по спине между прозрачных быстро трепещущих крылышек.Маленькое тело поражало пропорциональностью сложения, а лицо было такпрекрасно, что захватывало дух.

— Вот как шмели думают о себе, — тихо и размереннообъяснила Сефрения. — И возможно, так оно и есть на самом деле — днемобычные насекомые, ночью — чудесные творения.

Тэньин схватился за сердце и повалился на кушетку с расширеннымиглазами и раскрытым ртом.

— Лети сюда, сестричка, — нараспев произнеслаСефрения, протягивая фее руку.