подошел к моему горлу и вымолвить даже слова не дал мне. Я уставился на медаль, потом перевел взгляд на сотрудника, кивнул ему в знак благодарности и снова уставился на медаль. Честно скажу, не ожидал. Сотрудник положил передо мной бумагу и показал на графу, в которой стояла галочка. – Здесь за выдачу награды надо подпись поставить, – говорит он мне. Я ставлю молча подпись в графе. Беру коробочку с медалью в руку и смотрю на сотрудника, который стоит передо мной и протягивает мне руку. Я жму ему руку, и он меня благодарит за работу, поздравляет. И здесь мне сказать надо что-нибудь, но ведь комок в горле как застрял, так и сидит. «Вы хоть предупредили бы», – уже с юмором думаю об этой ситуации я. Выхожу из кабинета и размышляю о том, что у моего деда, ветерана Отечественной войны, тоже было два ранения и тоже медаль «За отвагу». Значит, думаю, не подвел я своего деда.

Вышел я на улицу, доковылял до курилки. Сел на скамью и закурил сигарету.

«Вот здесь мы собирались, в этой курилке, когда сюда пришли еще в августе, – вспоминаю я о том, как все начиналось. – Тогда еще мы не знали, что и как будет, и вот теперь я сижу на этом самом месте и у меня в кармане медаль «За отвагу», и я ранен. Странно все устроено в жизни».

И тут я задумываюсь… А за какое число медаль эта? Вскрываю коробочку с медалью и открываю удостоверение к награде. А там стоит «от 20 октября 2022 года» за подписью Президента страны. «Понятно, – думаю, – Регби меня к награде представил, а командиром он у нас стал после штурма Галины-28 и 29».

Мои воспоминания прервал командир роты с фильтра. Тот самый «Мерзликин», который бодро вышагивал по территории фильтра, направляясь к административному корпусу. Я окликнул его.

– Здравствуйте! Узнаете?

Он остановился, вгляделся в меня и подошел. Разговорились.

– Я прибыл к вам в августе и очень хорошо вас запомнил. Вернулся вот, ранение, – рассказываю я о себе командиру.

– Да, я тоже поломан, – улыбается мне «Мерзликин». – Лечитесь, отдыхайте побольше и возвращайтесь. «Вагнер» – это судьба, и мы повторяем то, что в свое время делала на морях Англия. С такого же, чем мы сейчас занимаемся, Англия в свое время обрела в том числе свое могущество.

– И мы обретем, – говорю я.

– Обретем, но только не сразу, – отвечает мне командир, задумавшись секунды на три.

– Вот только заживет все у меня, и я вернусь снова. Людей все также много приходит? – спрашиваю.

– Да, недавно отправка была.

– Мы там ведь без поддержки арты работали. Не слышно, когда министерские серьезные операции начнут там? – спрашиваю.

– Знаю я ситуацию. Насчет министерских ничего не известно – отвечает «Мерзликин», и мне становится понятно, что он не желает продолжать эту тему.

Мы еще говорили с «Мерзликиным» о чем-то и ни о чем, как говорится, а затем он ушел. Посидев здесь немного и выкурив еще одну сигарету, я поковылял тихонько до своего кубрика. Ночь я спать нормально не мог, так как меня бросало то в жар, то в холод. На следующий день разговорился с соседом. Он оказался настоящим чеченцем и только что приехал из Африки, из командировки. Направлялся домой в отпуск. Человеком он был простым и, узнав, что я болею, предложил мне помощь.

– Брат… А брат? Я сейчас тебе дам о-очень хорошие сигареты. Я их купил в Ливии, – при этом он достает белую пачку сигарет, не помню с каким названием, и подает мне. – Это тебе, покури, очень хорошие. А теперь я тебе дам очень хорошие таблетки, лекарства. Иностранные. Я их в командировке купил, там все лекарства американские, английские, французские и немецкие, все дешево очень и все очень хорошее, – и точно, достает целую упаковку таблеток и подает мне. Я беру, благодарю его. И ведь точно, жар прошел, помогли таблетки, а сигареты оказались отличными.

Я иногда подолгу разговаривал с ним.

– Как там в Африке? – спрашиваю его.

– Отлично там, – держит большой палец вверх чеченец. – Сейчас дома побуду и снова поеду туда, потому что не знаю вообще, что мне дома делать. Я вот приехал в отпуск и здесь жду разрешения от особистов, так как на меня донос нехорошие люди написали. Так вот, приехал сюда и уже хочу обратно туда, в Африку.

– А там вы стреляете? Боестолкновения часто происходят? – интересуюсь я.

– Нет. Там все спокойно. Иногда, редко выходы и бывают, но местные воевать не умеют. Может быть, один трехсотый и был за полгода. Убитых при мне не было. А я там уже в три командировки ездил, – рассказывает он. – Один раз нас окружили, стреляли в нас. Мы заняли оборону. До утра отбивались. Ни одного убить у нас не смогли, – заканчивает свой рассказ сотрудник.

Встретил здесь я и еще одного «африканца», в прошлом армейского офицера, который в двух командировках уже успел побывать в той самой Африке. Он мне рассказывал, как там мужики из четвертого ШО выловили главаря банды, который терроризировал всю округу и угрожал вагнеровцам расправой.

– И что с ним сделали, с этим главарем? – спрашиваю его.

– Ну, они его… и оставили так, – рассказывает он. – Потом банда нам поугрожала немного и ушла от нас за триста километров, чтобы с нами больше не связываться… – закончил свои рассуждения «африканец».

Нужно также сказать, что в нашем кубрике был состав, который сюда прибыл недавно. Их всех из дома вызвали, из отпусков. А вернее, позвонили и предложили поехать в командировку. Люди согласились и прибыли сюда. Все уже бывалые бойцы, многие из которых не один и не два раза бывали в командировках в составе «Вагнера». Все ждали борт. Отправлялись в Африку через Москву, самолетом. Потому паковали багаж свой они в специальные пакеты, чтобы потом их взвесить здесь же, на базе. Багаж предполагал определенный вес, который принимался на самолет. И контролировали вес багажа каждого бойца, отправляющегося в командировку на дальний, командиры прямо здесь, на базе. Это исключало лишние проблемы, которые могли возникнуть там, в аэропорту. Чем я занимался, пока паспорт ждал? Сходил в контейнер, куда положил свою сумку на хранение перед тем, как уйти в командировку. Если до СВО, видимо, найти свои вещи не составляло труда бойцам, то теперь это было практически невозможно, так как убывало на СВО огромное количество сотрудников, и все они складывали в контейнеры свои сумки. В ужасном завале, еще и с раненой ногой, я найти