– Когда? – удивленно спросил Даритай.

– Утром, как солнце вышло.

– Один уехал или Бури с ним?

– Нет, он Хучара взял с собой.

– Не сказал, когда приедет?

– Ничего не сказал, да хоть бы и сказал, когда вы вовремя возвращались домой? Ведь пока не наездитесь, не вернетесь. А вы с Бури почему остались? У вас ведь какие-то дела опять…

– Приболели мы от трудов наших… сама понимаешь. – Грустно улыбнувшись, он повернул коня.

Отъехав от юрт Алтана, Даритай подумал, не поехать ли ему вслед за ним, но тут же отказался от этой мысли, решив: «Он и сам все сделает, а вернется, тогда и узнаю, как прошло все дело».

Он повернул коня к айлу Бури Бухэ. На стук копыт вышла жена его Балбархай. Увидев Даритая, она яростно замахала руками, зашипела, подходя к нему:

– Уезжай, уезжай, не буди его, пусть он проспится. Напились вы вчера так, что его как мертвого внесли в юрту. Это ты, наверно, его напоил, кто больше-то? Так чего тебе еще не хватает? Уезжай…

Даритай приехал в свой айл, приказал жене принести малый туес архи, прилег на кровать. Незаметно заснул, а когда проснулся, косой луч с дымохода блестел на верхней половине восточной стены – был почти уже вечер. Даритай вскочил, огляделся; на столе стоял нетронутый туес. Он налил в чашку архи, выпил и, сдерживая нетерпение, вышел.

Алтан на этот раз оказался дома. Он сидел за столом один – понурый, с потухшим взглядом, с опущенными плечами. Перед ним стоял пузатый кувшин и тонко нарезанное холодное мясо. Не взглянув на вошедшего Даритая, он налил себе архи и выпил до дна, утер губы рукавом.

Даритай, изумленно оглядев его, прошел к очагу и сел рядом.

– Что с тобой случилось, брат? Почему такой опечаленный сидишь? Ты там с кем-то поругался… или что?

Алтан все молчал, будто не слышал его.

– Ну, скажи мне, что случилось? Как ты съездил к борджигинам? Да у тебя все лицо потемнело…

– Скажи лучше ты мне, брат Даритай, – тяжелым хрипловатым голосом произнес Алтан. – Вот старается, старается человек, бегает, как собака, жилы себе надрывает, а что в награду? Джамуха сейчас обещал меня живьем в котле сварить. За что? – Голос его дрогнул, он со слезой посмотрел на него. – В чем я виноват перед ним? Неблагодарный он оказался, собака… Вырос на всем готовом, привык, чтобы все ему делали, а он бы только покрикивал…

Даритай испуганно смотрел на него.

– Выходит, не получилось у вас ничего? – И тут же перешел на крик: – Да ты расскажи мне обо всем, что ты как пьяный, лопочешь непонятно что!

– Что тут рассказывать? – Алтан усмехнулся. – Джамуха сейчас меня чуть не зарезал, как тогда своих дядей.

– Почему?!

– Борджигинские нойоны отказались поднимать Джамуху на ханство.

– Отчего они вдруг отказались от такого блага? – оторопело смотрел на него Даритай. – Да ты толком поговорил с ними, объяснил им все, как надо?

– А как еще нужно было им объяснять? Тут же все ясно было. И я им по-монгольски, а не по-хамнигански рассказал, какое у них положение и что нужно сделать, чтобы спасти свои улусы. Но ты же их знаешь, они как овцы, начали метаться: то туда, то сюда, то они согласны, то не согласны… А тут вмешался бааринский старик Хорчи-Усун, стал подговаривать всех, мол, надо хорошенько подумать, посмотреть, а потом и вовсе все запутал: будто он сон вещий видел, и уговорил всех подождать с ханством. Так и уперлись все, а я перед ними один, что я мог поделать? Поехал я к Джамухе, рассказал ему все, а он и набросился на меня, как взбесившаяся собака, стал обвинять, угрожать… за нож схватился, я уж думал, все, сейчас зарежет. Теперь сижу тут и думаю, а не правы ли эти борджигины? С таким, как Джамуха, нельзя жить… Когда он сказал мне, что живьем меня сварит, я и подумал: не-ет, с тобой, как с восточным чертом, опасно дружить, надо другое место искать.

– Подожди, а может быть, ты торопишься? Может, еще обойдется все и сложится по-хорошему?

– Нет уж, лучше нам сразу порвать с ним.

– Как это – порвать сразу? Мы столько времени носились с этим делом, столько сил положили, и что, все зря? – Даритай возмущенно посмотрел на него.

Алтан зло усмехнулся.

– Если бы не мне, а тебе так пригрозил Джамуха, ты бы сейчас не спорил со мной. Легко говорить, за чужой спиной спрятавшись…

Даритай потупил взор, тяжело вздохнув.

– Ладно, я тебя понимаю. Выходит, зря мы замутили все это, столько людей пригнали сюда.

Алтан насмешливо посмотрел на него.

– Нет уж, это мы не зря. То, что мы сюда борджигинские роды привели, для нас в любом случае будет хорошо. Они нам свои, и мы теперь здесь не будем одиноки. И куда мы с ними дальше пойдем, это мы еще посмотрим… А знаешь, что сказал этот бааринский Хорчи-Усун, какой он сон видел?

– Ну, и какой?

– Будто ханом станет Тэмуджин, а не Джамуха.

– Вот как! – Даритай испуганно поднял на него глаза. – А он, может быть, неспроста это сказал. Старик тот не болтун, я его знаю.

Алтан задумчиво смотрел на холодный очаг.

– Если сказать прямо, у меня такая же мысль появилась, когда услышал это. Что-то я почувствовал такое…

– Вот-вот, в таких делах надо быть осторожнее. Помнишь, сколько раз мы ошибались с Тэмуджином, он ведь и не из таких ловушек выкручивался. Как бы и на этот раз мы не обманулись.

– И я так же подумал… Давай-ка на всякий случай мы перейдем к нему, а Джамуху бросим. И борджигинов за собой поведем. Тогда и у Джамухи с ханством ничего не выйдет, а Тэмуджин будет нам благодарен.

– Верно говоришь! Так будет лучше. Уж с Тэмуджином мы как-нибудь сладим. В первое время будем поддакивать, соглашаться во всем, а там он и забудет все наши споры. Как и отец его Есугей, он только поначалу вспыльчив, а после остынет. А там мы и его уломаем. Ну, давай думать, с чего начнем?

– Пошлем к нему человека, передадим что, мол, хотим перейти к нему и поднять его на ханство.

– Так лучше сразу всем и поехать.

– Нет, ты не понимаешь. Если мы одни приедем к нему, а потом, рано или поздно, эти борджигины к нему придут, то наша цена по сравнению с ними будет небольшая. Поэтому мы не прямо к нему пойдем, а сначала поедем к борджигинам и сами поведем их к Тэмуджину.

– Это хорошо, но… – Даритай с сомнением пожал плечами. – С этими борджигинами как-то не все гладко выходит. То ты сегодня призывал их к Джамухе, а завтра будешь звать к Тэмуджину. Как это будет выглядеть?

Алтан решительно махнул рукой:

– Нечего об этом беспокоиться! Пусть себе там думают, что хотят. Для нас главное, что мы свое дело сделаем. А дело-то о наших головах идет: ты не забыл о Таргудае? Если мы останемся одни, он узнает об этом и тогда в три дня захватит нас и с костями проглотит. А эти… что они там подумают – тьфу! У них тоже другого пути нет, от Джамухи отказались, куда им теперь идти? Только за нами. Главное в том, чтобы Тэмуджин понял так, что это мы для него постарались.