Он не стал утруждать себя вытиранием. Просто подошел ккровати. Вода капала с его тела. Сев на койку, он приговорил пиво. Потом…вообще ничего не делал. Его алкометр был на высокой отметке, и все же не достигпредельной величины, вырубив его к чертям.

Однако сознание было понятием относительным. Несмотря навероятное бодрствование, его словно выдернули из розетки… и не из-за количестваалкоголя в крови. Он выдохся изнутри, по многим удивительным параметрам.

Откинувшись на матрас, Мэнни предположил, что раз ситуация сПэйн разрешилась, то самое время начать собирать свою жизнь… или, по крайнемере, попытаться сделать это следующим утром, когда похмелье разбудит его. Егомозг пришел в норму, и значит, нет причин, по которым он не мог бы вернуться кработе. Заняться тем, чтобы возвести преграду между этой гребаной интерлюдией иостатком его нормальной жизни.

Уставившись в потолок, он обрадовался, когда зрение поплыло.

Пока не осознал, что плачет.

– Обдолбанная тряпка.

Вытерев глаза, он решил, что не будет думать об этом. Но ужеподумал… Боже, он до боли скучал по Пэйн.

–  Гребаный… ад…

Внезапно он резко поднял голову, а кровь прилила к члену.Смотря сквозь стреляную дверь, он вглядывался в ночь с отчаянием, от которогоголова вновь летела с катушек.

Пэйн…

Пэйн…?

Он попытался встать с кровати, но тело отказалосьшевелиться… будто мозги говорили на одном языке, а руки и ноги не моглиперевести сказанное.  А потом спиртное взяло верх, нажав Ctrl-Alt-Del ивыключив его программу.

Никакой перезагрузки для его задницы.

Когда его веки опустились, он, безуспешно сопротивляясьнакатившей волне, все же вырубился.

***

Снаружи, Пэйн стояла на террасе на ледяном ветру, ее волосыразвевались, а кожу покалывало от холода.

Она исчезла из поля зрения Мануэля. Но не покинула его.

Хотя он доказал, что может позаботиться о себе, она недоверяла его жизнь никому и ничему. Таким образом, обернув себя пеленой мис,она осталась на лужайке лошадиного госпиталя, наблюдая, как он разговаривал сполицией и охранником. Потом, когда он сел в машину, она последовала за ним,дематериализуясь с места на место, преследуя его благодаря мизерному количествуее крови, которую он испробовал.

Его дорога домой закончилась в глубинах города, который былменьше того, что она видела из его машины, но все же  впечатлял своими высокимизданиями, асфальтированными дорогами и красивыми, возвышающимися мостами,пересекающими широкую реку. Колдвелл был воистину прекрасен ночью.

Она пришла лишь за тайным прощанием.

Когда Мануэль заехал в какое-то подземное помещение длясредств передвижения, Пэйн оставила его одного. Цель была достигнута, ведь он вбезопасности добрался до своего дома, и она знала, что пора уходить.

Но, увы, она осталась на улице, окруженная мис, и наблюдалаза проезжающими машинами, пешеходами, пересекающими перекресток. Прошел час.Потом еще некоторое время. А Пэйн все не могла уйти.

Уступив своему сердцу, она взмыла вверх, еще выше…появившись на наружной  террасе его квартиры… и обнаружила Мануэля, когда онвыходил их кухни, направляясь в гостиную. Он явно не прочно стоял на ногах,постоянно врезался в мебель… но не потому, что свет был выключен. Из-за выпивкив его руке, без сомнений.

Или, если быть более точным, из-за спиртного, выпитого вдобавок к той бутылке пива.

Оказавшись в своей комнате, он не столько разделся, сколькосорвал с себя одежду, а потом  ступил в душ. Когда он вышел из ванной комнаты,с него текла вода, и Пэйн захотелось плакать. Казалось, было так сложноосознать, что всего день назад она впервые смотрела на него в таком виде… хотя,воистину, ей казалось, что она протянула руку сквозь время и прикоснулась к темэлектрическим моментам, когда они были на грани… не просто в настоящем, но и вбудущем.

Не более.

Он сел на кровать… потом откинулся на матрас.

Когда он вытер глаза, опустошение Пэйн достигло апогея. Каки ее нужда подойти к нему…

– Пэйн.

Вскрикнув, она резко крутанулась вокруг оси. Впротивоположной части террасы, на легком ветру стоял… ее близнец. В мгновение,когда Пэйн взглянула на него, она поняла, что в нем изменилось что-то. Да, еголицо уже зажило от порезов, полученных от разбитого зеркала… но изменилась невнешняя оболочка. Он стал другим изнутри: ушло напряжение, гнев и пугающийхолод.

Когда ветер взъерошил ее волосы, Пэйн попыталась быстрособраться, стирая слезы, мерцающие в ее глазах. – Как ты узнал… что я была…

Рукой, обтянутой перчаткой, он указал наверх.

– У меня здесь пентхаус. На вершине здания. Мы с Джейн какраз уходили, когда я почувствовал тебя здесь.

Ей следовало знать. Она могла чувствовать его мис… как и онмог чувствовать ее защиту.

Как она хотела, чтобы он прошел мимо. Последнее, что ейнужно, так это очередной раунд указаний от властного мужчины. К тому же, корольуж дал ей указ. Не похоже, что решение Рофа нуждается в поддержке ее брата.

Она подняла руку, останавливая его прежде, чем он сказалхоть слово о Мануэле.

– Меня не интересуют твои речи, которые я уже слышала из усткороля. Я уже ухожу.

–  Ты стерла ему память?

Пэйн вздернула подбородок.

– Нет. Он пригласил меня, и произошло… неприятный инцидент…

Рык ее брата был громче ветра.

–  Что он сделал тебе…

– Не он. Боги, прекрати… ненавидеть его. – Потерев виски,Пэйн задалась вопросом, а взрывалась ли чья-нибудь голова на самом деле… иливсе на Земле чувствовали подобное время от времени? – На нас напал человек, и впроцессе обезоруживания его…

– Человек?

– Да… и в процессе этого, я ранила мужчину, вызвали полициюи…

– Ты обезоружила человека?

Пэйн гневно посмотрела на близнеца.

– Когда ты забираешь оружие у кого-то – это называется«обезоружить», не так ли?

Вишес сузил глаза.

– Да. Так.

– Я не могла стереть память Мануэлю потому, что он не смогбы ответить на вопросы полиции. И я здесь… потому что хочу убедиться, что ондобрался домой целым.

В последовавшей тишине, Пэйн осознала, что только что завеласебя в угол. Защищая Мэнни, она подтвердила заявление брата, что желанный еюмужчина не сможет позаботиться о ней, да какая разница. Учитывая, что онасобиралась подчиниться королю, у нее с Мэнни в любом случае не было будущего.