За дверью был ад.

24

Сиротка Энни болела за «Светлячков», колумбийскую бейсбольную команду из низшей лиги, и теплыми летними вечерами обычно слушала у себя в палатке их матчи. Она радовалась за игроков, которых забирали в бингемтонскую команду класса АА, «Громкие пони», хотя ей было жаль с ними расставаться. После игры она немного спала, затем просыпалась и настраивалась на передачу Джорджа Оллмена – узнать, что происходит в «увлекательном мире сверхъестественного», как выражался Джордж.

Сегодня, впрочем, ее занимал спрыгнувший с поезда мальчик. Она решила сходить к управлению шерифа и по возможности что-нибудь выяснить. В участок ее, вероятно, не пустят, но Фрэнки Поттер и Билли Уиклоу иногда выходили покурить в проулок, где у нее был надувной матрас и съестные припасы. Если очень попросить, возможно, Фрэнки и Билли расскажут историю мальчика. В конце концов, она его отмыла и какое-то время утешала, так что ее любопытство вполне обоснованно.

Тропинка от палатки возле складов вела через лес на западной окраине городка. Когда Сиротка Энни шла в проулок ночевать на матрасе (а после того, как она помогла Тиму соорудить растяжку для острастки лихачей, в холодную погоду ее даже пускали в участок), она доходила по тропе до задворок городского кинотеатра «Алмаз», где в свои молодые и чуть более нормальные дни посмотрела столько замечательных фильмов. Старый добрый «Алмаз» закрылся пятнадцать лет назад, и стоянка за ним превратилась в пустырь, заросший бурьяном и золотарником. Энни обычно срезала путь через стоянку и вдоль осыпающейся кирпичной стены кинотеатра выходила на асфальт. Полицейский участок и «Тысяча мелочей» были на другой стороне Мэйн-стрит, а проулок, который Энни называла своим, втиснулся между ними.

Сегодня Энни дошла до стоянки и уже собиралась свернуть, когда с Пайн-стрит выехала машина, а за ней другая и третья. Три минивэна, один за другим. И хотя уже смеркалось, ни один не включил габаритные огни. Энни из-за деревьев наблюдала, как они въехали на стоянку. Все три машины слаженно повернули и встали рядом, капотами к Пайн-стрит, как будто для того, чтобы при необходимости быстро рвануть с места.

Дверцы открылись. Вышли несколько мужчин и женщин. Один мужчина был в спортивном пиджаке и пижонских брюках с заутюженной складкой. Одна из женщин, старше остальных, – в темно-красном брючном костюме. Другая – в платье с цветочным рисунком. Она единственная держала в руках сумочку. Остальные четыре женщины были в джинсах и темных футболках.

Все, помимо мужчины в спортивном пиджаке, который стоял в сторонке и наблюдал, двигались быстро и уверенно, как на задании. Энни подумала, что они похожи на военных, и это впечатление вскоре подтвердилось. Двое мужчин и женщина в джинсах распахнули задние дверцы минивэнов. Мужчины вытащили из одного длинный стальной ящик. Из другого достали кобуры, которые женщина раздала всем, кроме мужчины в спортивном пиджаке, еще одного мужчины (блондина) и женщины в цветочном платье. Стальной ящик открыли, из него вынули два длинных ружья, точно не охотничьих. Энни Леду подумала, что из таких-то и устраивают пальбу в школах.

Женщина в цветочном платье убрала к себе в сумочку миниатюрный пистолет. Мужчина, стоявший рядом с ней, сунул за пояс пистолет побольше, а маленький – за спину и прикрыл их сверху рубашкой. Все остальные надели ремни с кобурой. Выглядели они как налетчики. Ясное дело, налетчики, кто ж еще?

Нормальный человек – например такой, который получает вечерние новости не от Джорджа Оллмена, – скорее всего просто замер бы в растерянности, гадая, что группа вооруженных людей делает в сонном южно-каролинском городке, где всего один банк, да и тот закрылся на ночь. Нормальный человек, возможно, позвонил бы по мобильному на номер 911. Энни не была нормальной, поэтому точно знала, что на уме у этих вооруженных типов – их было человек десять, если не больше. Да, они приехали не на черных джипах, однако определенно за мальчиком. Без вариантов.

Позвонить на номер 911 полицейским в участке Энни тоже не могла, поскольку не пользовалась бы мобильным, даже будь у нее деньги его купить. Мобильные телефоны излучают волны в мозг, это каждый дурак знает; к тому же они могут тебя по мобильному отследить. Так что Энни продолжила путь по тропинке, теперь уже бегом, пока не оказалась с задней стороны парикмахерской через два дома от стоянки. В квартиру на втором этаже вела шаткая лестница, по которой Энни взлетела, придерживая серапе и длинную юбку, чтобы не споткнуться и не упасть. Добравшись до верхней площадки, она замолотила кулаками в дверь и не останавливалась, пока не увидела сквозь драную занавеску, что к ней, выпятив огромный живот, ковыляет Корбетт Дентон. Он отодвинул занавеску и, сверкая лысиной в свете засиженного мухами кухонного плафона, посмотрел, кто за дверью.

– Энни? Чего тебе? Если ты еды пришла просить, ступай своей дорогой…

– Там мужчины, – запыхавшись, выговорила Энни. Она могла бы добавить: «И женщины», – но просто «мужчины» звучали более зловеще, по крайней мере для нее. – Припарковались за «Алмазом»!

– Уходи, Энни. У меня нет времени на твои бредни.

– Там мальчик! Они собираются в участок, чтобы его забрать! Как пить дать будет стрельба!

– Что за чушь ты…

– Пожалуйста, Барабанщик, очень тебя прошу! У них, кажется, автоматы, а мальчик – он хороший!

Дентон открыл дверь.

– Ну-ка дыхни.

Энни ухватила его за пижаму.

– Я десять лет ни капли в рот не брала! Пожалуйста, Барабанщик! Они приехали за мальчиком!

Он потянул носом, нахмурился.

– Перегаром не пахнет. У тебя галлюцинации?

– Нет!

– Автоматы, говоришь… Винтовки типа Эй-ар-пятнадцать, что ли?[53] – На лице Барабанщика Дентона проступил интерес.

– Да! Нет! Не знаю! Но у тебя есть огнестрельное оружие! Возьми его!

– Ты рехнулась, – сказал он, и тут Энни начала плакать.

Барабанщик был знаком с ней почти всю жизнь, по молодости они даже танцевали пару раз, но он ни разу не видел, чтобы Энни плакала. Она явно верила, что происходит нечто нехорошее. Барабанщик решил, что не развалится, если пойдет и посмотрит. В конце концов, сегодня он занимался ровно тем же, что и в остальные вечера, то есть размышлял о бессмысленности жизни.

– Ладно, пошли посмотрим.

– А оружие? Ты возьмешь оружие?

– Нет, конечно. Я сказал, что пойду посмотреть.

– Барабанщик, пожалуйста!

– Слушай, – твердо сказал он. – Я готов пойти и посмотреть. Без оружия. Не хочешь, не соглашайся.

Выбора у Сиротки Энни не было, и она согласилась.

25