– Тихо! – командует Джуд и переходит на шепот: – Слышишь?

София делает усилие, чтобы сквозь пульсацию крови в ушах и немолчный шорох листвы различить новый звук. Ритмичное биение, более дробное, чем удары сердца. Это топот копыт, приглушенный дерном. И кажется, что он несется отовсюду.

– Режим маскировки? – громко шепчет София.

– Хорошая идея, но нет. Не в этих доспехах. Давай укроемся среди корней того дерева.

Укрыться им не дают. Перестук копыт слишком быстро перерастает в грохот, из чащи с разных сторон вырываются четыре взмыленных скакуна, заключая Софию и Джуда в фыркающее пляшущее кольцо. Под ногами вздрагивает и гудит земля. На трех лошадях по две наездницы, на четвертой – одна.

София знает, что в седлах ведьмы. Чует их непривычным, хотя и знакомым чувством. Даже тех, что в этот момент у нее за спиной. Как на шабаше. Словно вокруг нее не отдельные люди, а ее продолжения, и каждое на учете, как та же нога или рука.

У Джуда продолжение только одно – меч. Рыцарь смыкает ладонь на его рукояти. Достаточно вглядеться в карусель прищуренных глаз, роскошных и злых, чтобы признать колдовскую масть конных амазонок. Драки, похоже, не избежать. Джуд мягко приседает, зарывая в землю края подошв. Внутренняя пружина скручивается, чтобы первый же выброс клинка вызвал веер крови. Пробить прореху в конном хороводе, прикрыть уход Софии, а там пусть обрушиваются на него. Да, он пришел в Сильва Альвана, чтобы спасти уцелевших ведьм. Но если спасенных будет на семерых меньше – что поделаешь, не его вина. Хотя, конечно, его. Но за них он помолится позже.

– Это изменники, про которых говорила Марина? – спрашивает одна, тонкая, шелковистая, с едва приметной косинкой в дымчатых глазах.

– Испуганные мальчики всегда хватаются за свои эфесики! – усмехается другая, бровастая белокурая малолетка в свитере с высоким горлом.

Джуд видит, как по зеркалистой поверхности его доспехов бегут голубоватые искорки, рунный рисунок наливается светом.

– Энзли, не вздумай! – рявкает старшая из них, натягивая поводья.

Ведьма встает в стремени, переносит ногу через круп лошади и спрыгивает на землю перед рыцарем. Ее меч в ножнах ударяется о бедро.

У этой глаза немного лисьи. Русые волосы убраны в косу. Ростом ему будет до подбородка.

– Меня зовут Клервана Ярпер. А ты – Джуд Леннокс. Я приговариваю тебя к смерти за преступления, которые ты совершил перед ведьмами.

Два лезвия, только что бывшие в ножнах, со звоном встречаются, скользят друг по другу. И снова. И снова. Ее скорость, ее напор! Финты!

Лошадь, заржав, отскакивает в сторону и размыкает оцепление.

– София, беги! – не оглядываясь, кричит Джуд и уворачивается от ножниц скрещенных клинков.

Воздух рассекло совсем близко от его лица.

Ну ладно, дрянь! Разозлила. Пусть даже она быстрее, зато он – тяжелее.

Отбив ее меч, Джуд сближается и таранит ведьму плечом. Та, начав было терять равновесие, успевает переменить ноги, крутануться и повести новую атаку. И тут клинок выпадает из ее руки, а сама она с воплем обрушивается на колени, прижимая к себе повисшую кисть.

Джуд, разгоряченный, едва не доводит до конца удар, который никогда бы себе не простил.

Рядом, за пределами лошадиного круга, кричит и корчится на земле София. Рыцарь кидается к ней, опускается рядом.

– Где болит? Что произошло?

– Ерунда, – всхлипывает София и утыкает мокрое от слез лицо в бронированную грудь Джуда. – Этой стерве досталось похуже.

Рыцарь оглядывается через плечо. Ведьмы, спешившись, помогают своей предводительнице встать. Дымчатая сооружает шину из кинжальных ножен и шарфа.

– Клервана, думай о феях, которых мы видели в том году. Будет не так больно!

«Смотри-ка, – хмыкает про себя Джуд. – Тоже знают про фей».

Хлопоты вокруг раненой ведьмы еще не закончены, но она, бледная, уже стоит ровно и взглядом ищет глаз Софии.

– Когда ты успела?

Девушка отстраняется от Джуда, ощупывая и разминая свое запястье.

– Причинять боль – это первое, чему вы меня научили.

– Но Марина сказала, что тебя не касался ни один Отворяющий.

София и сама хотела бы знать, когда именно она научилась колдовать. Вчера, в полицейской машине, она уже вовсю могла подключаться к чужому сознанию. Ну, не то чтобы вовсю. По правде говоря, она чуть не потерялась тогда. Но главное, ей удалось. Как? Вопрос на миллион артуриалов! Она боялась. Полицейский боялся. Они были не так уж различны в тот момент. Может, фокус в этом. Перестать различать между собой и не собой. Не спрашивать, по ком звонит колокол.

София обыскивает глазами (а может, и внутренним ухом) девушку по имени Энзли: та умеет убивать так, что жертвы ничего не чувствуют. Поэтому ей не больно убивать. Поэтому она думает, что ей это ничего не стоит.

– Клервана, – окликает ведьму одна из девушек, остролицая, подстриженная под мальчика. – Я снова поймала сигнал Нины. Они проезжают незащищенный участок. Там действует магия. Следующий будет только на выезде из леса. Если бить, то сейчас.

– Значит, сейчас, – кивает раненая ведьма, по-прежнему глядя на Софию.

Остролицая отступает за спины своих спутниц, вынимает из седельной сумки кожаную флягу и делает из нее несколько глотков. Потом еще.

– Что происходит? Что вообще происходит? – спрашивает Джуд. – Это ты ей сломала руку? Кого они собираются бить? Эй, вы кого бить собрались?

Шесть ведьм в молчании встают плотнее друг к другу, обозначая черту между рыцарем и своей напарницей. Взгляды их при этом словно говорят: «Хочешь знать, что происходит? А ты подойди поближе, полюбопытствуй. Если сможешь». Позади них остролицей, похоже, делается нехорошо: девушка замерла, полусогнувшись, словно в предчувствии приступа рвоты, и держась за седло рядом стоящей лошади. Джуд переглядывается с Софией, но у нее самой на лице напряженное замешательство: будто она никак не может распробовать новую нотку в знакомом вкусе.

За девушкой на заднем фоне больно наблюдать. Она опускается на четвереньки и вцепляется в пучки травы. Ведьму трясет: сначала мелко, потом все крупнее – и вот вместе со сдавленным стоном с ее губ начинают срываться хлопья пены.

– Слушайте, ей явно плохо. Вы уверены, что хотите просто стоять и пялиться на нас?

Клервана искривляет бледную полоску рта в призрачной улыбке. Учитывая свежий перелом, она в превосходном расположении духа.

– Разве ты сам только что не был готов убить нас всех, если понадобится?

– Я все еще готов. Если понадобится. И это было бы милосерднее, чем вот так… – Джуд делает необдуманный шаг вперед, и вся ведьмовская шеренга вздрагивает, обнажая мечи. Покалеченная атаманша невозмутимо подбирает клинок левой рукой.