Положение 102-го полка усугублялось тем, что его сосед справа, 438-й стрелковый полк 20-й армии, не предпринимал наступательных действий из-за отсутствия сил и средств. В результате оба батальона 102-го полка все время находились под фланкирующим артиллерийским и минометным огнем. Особенно сильно немцы прикрывали своим огнем деревню Батаево.

К концу дня 102-й мотополк, являвшийся единственной боевой единицей 102-й дивизии, насчитывал в своем составе не более одного батальона, действовавшего отдельными группами в разных направлениях. Вышел из строя почти весь командный состав батальонов. Командование дивизии пришло к выводу, что с небольшим остатком людей 102-му полку весьма затруднительно продолжать выполнение поставленной задачи, и обратилось к командарму с просьбой «оказать помощь пополнением мсп в пределах имеющихся у командования армии возможностей» (ЦАМО РФ. Ф. 3050. Оп. 1. Д. 2. Л. 154).

Части 107-й дивизии во что бы то ни стало стремились закрепить достигнутый вчера успех, сделать новый рывок вперед, к станции Нежода. Ночью была произведена некоторая перегруппировка войск, в головной колонне предстояло наступать некрасовскому полку. Главным препятствием на его пути были укрепленные позиции у хутора Волосково. Полковник Миронов приказал брать этот укрепленный район противника фронтально, лобовым ударом.

Полковник Некрасов предложил другой вариант: по глубокому оврагу зайти во фланг и в тыл противника, одновременным ударом с трех сторон уничтожить его огневые точки и завладеть хутором. Миронов не соглашался, но Некрасова поддержал командарм Ракутин. Ночью полковник Некрасов с двумя батальонами, насчитывавшими всего около четырехсот человек, совершил обходной маневр и еще затемно начал штурм высоты.

За ходом этого боя наблюдал командующий фронтом Жуков. Он был в восторге, когда стремительным ударом с двух сторон Некрасов захватил хутор Волосково. Однако это еще не было победой, это было только начало ожесточенных боев на подступах к станции Нежода. Немцы, опомнившись от внезапного удара, перешли в контратаку и отрезали полк Некрасова от других частей дивизии.

Оказавшись в окружении, Некрасов организовал круговую оборону. Он надеялся, что другие полки дивизии разорвут кольцо, и рассчитывал на новый удар по противнику с целью прорыва к указанной железнодорожной станции.

Командующий фронтом и командарм, видя, что фланги 107-й дивизии оказались еще более обнаженными, задумались над тем, как помочь 102-й дивизии, и требовали более решительных наступательных действий от командования 100-й дивизии.

85-й стрелковый полк капитана Козина, несколько приблизившийся вчера к деревне Радутино, с утра продолжил бой, обходя населенный пункт с юга. Брать Радутино предстояло 355-му стрелковому полку.

В ночь на 1 сентября тщательно готовился к очередному бою полк майора Шитова. До самого рассвета велась активная разведка. Одну группу разведчиков возглавлял командир батальона Иванов. Он максимально точно установил силы противника, наметил рубежи для боевых порядков батальона. На рассвете полк пошел в наступление. Майор Шитов лично руководил атакой одного батальона. Силен был красноармейский удар. Как всегда, хорошо работали артиллеристы. Батарея лейтенанта Балынина разносила в щепки вражеские блиндажи, громила огневые точки противника. А он встретил цепи бойцов ожесточенным огнем из пулеметов и автоматов. Сдержать натиск красноармейцев немцам все же не удалось. Шитовцы выбили их с ближайшей высоты.

Самоотверженно сражались сибиряки, но события развивались не в их пользу. Полк Некрасова оставался в окружении. Немцы, пользуясь своим успехом, повели наступление на Митино. Оборонявший его батальон под командованием старшего лейтенанта Кудашкина вступил в смертельную схватку с противником.

Такие же жестокие бои шли и на левом фланге. Войска 303-й и 106-й дивизий мужественно отстаивали свои рубежи18.

С наступлением сумерек Ракутин приказал Ильянцеву переместить свою 309-ю стрелковую дивизию к правому крылу армии для смены потрепанной 102-й танковой дивизии и соединения с 107-й моторизованной дивизией северной ударной группировки для атаки станции Нежода. И одновременно распорядился, чтобы 19-я и 120-я стрелковые дивизии разделили между собой участок 309-й дивизии, тем самым пошли на риск распыления сил и значительного уменьшения натиска на немецкую 292-ю пехотную дивизию19.

Тем временем на немецкой стороне Матерна приказал 263-й пехотной дивизии направить еще один пехотный полк на передовую для усиления уже сражавшегося в районе Садки полка. И на следующее утро уже два полка пехоты 263-й дивизии обороняли весь сектор от реки Устром и далее на восток к реке Ужа. Все еще непоколебимо уверенный в том, что его силы в Ельне устоят перед натиском русских, командующий группой армий «Центр» фон Бок писал в своем дневнике: «На южном крыле 4-й армии разведывательный поиск, дальше на север, а именно в районе Ельнинского выступа сильные атаки неприятеля, если судить по показаниям захваченных в плен, атаки эти – личный приказ Сталина. В ответ на контратаку 10-й танковой дивизии и дислоцированных там пехотных дивизий неприятель отвечает усилением своих контратак. И все же наша атака обеспечила нам участок территории»20.

С другой стороны, Гальдер в ОКХ имел более ясное представление о ситуации. Вот что он записал 1 сентября: «Группа армий «Центр»: враг явно пытается организовать оборону вдоль Десны и удержать этот участок. Сильные атаки наших позиций на дуге фронта у Ельни, по-видимому, связаны с предполагаемым генеральным наступлением противника на этом участке фронта»21. Однако генерал Гудериан, который командовал войсками на участке обороны Ельнинского выступа до 22 августа, теперь куда больше интересовался Киевским направлением, полагая, что самым мудрым решением будет отдать Ельнинский выступ русским.

2 сентября

1–2 сентября, в соответствии с принятым Жуковым решением об усилении северной ударной группировки 24-й армии, полковник Ильянцев приступил к передаче позиций восточнее Ельни 19-й стрелковой дивизии, а свою 309-ю стрелковую дивизию направил на 25 км на северо-запад, на позиции в тылу правого фланга 24-й армии. Это было необходимо по трем веским причинам. Во-первых, атаки северной ударной группировки в южном направлении к жизненно важной железнодорожной линии Смоленск – Ельня замерли к северу от Большой Нежоды и железнодорожной станции Нежода, а что еще хуже – ее 102-я танковая дивизия, по существу, была небоеспособна. Во-вторых, поскольку 129-я стрелковая дивизия 20-й армии не добилась никаких успехов, атакуя на участке к западу от реки Устром, возникла необходимость усиления наступательных действий. В-третьих, и, возможно, это главная причина, XX армейский корпус Матерны перебросил два полка 263-й пехотной дивизии на передовую для укрепления обороны на критическом участке западнее деревни Садки и восточнее реки Ужа на стыке двух ослабленных дивизий – 137-й и 78-й пехотных. Как только 309-я стрелковая дивизия выдвинулась к новому району сосредоточения севернее Кузино и Садки поздно вечером 2 сентября, она тут же получила новые распоряжения – «активными наступательными операциями прикрывать войска 102-й и 107-й дивизий, которые понесли тяжелые потери».