Новым и примечательным, хотя и кратковременным, явлением стало появление ганзейских кораблей в Средиземном море. Они отправились туда после нескольких лет голода, который переживала Италия в конце XVI в. Так как Испания перекрыла поставки зерна, которое раньше привозили голландцы, некоторые итальянские правители, в том числе великий герцог Тосканский, герцог Мантуанский и даже папа римский, послали своих эмиссаров за зерном в Гамбург и Данциг. В 1591 г. 25 ганзейских кораблей, 21 из которых был из Любека, прошли залив Зунд, направляясь в Италию. Такие же рейсы они совершали и в последующие годы. Портами назначения обычно заявлялись Ливорно и Генуя. Кроме того, свои заказы присылали венецианцы, и несколько лет корабли из Данцига ходили в Адриатику. Венецианцы предоставили ганзейцам равные права с представителями юга Германии на «Немецком подворье». Правда, выходцы с юга Германии держали новичков на расстоянии. Несколько раз уроженцы Данцига доплывали даже до Крита. Они везли туда зерно, лес и металлы, а назад привозили вино, растительное масло и фрукты.

Торговля на Средиземном море отличалась нестабильностью. Ганзейцы часто возвращались домой с балластом. Кроме того, в Средиземноморье рыскали пираты. В 1615–1629 гг. варварийские пираты захватили около 20 любекских кораблей. По примеру голландцев в Гамбурге в 1623 г. создали Адмиралтейство, которому поручили задачу подавления пиратства. На следующий год учредили фонд с целью выкупа порабощенных пленников. Некоторые из них, чтобы избежать

рабства, переходили в мусульманскую веру. Один капитан из Гамбурга поступил на службу к пиратам Варварин под именем Мурад. Ганзейцы появились на Средиземном море из-за отсутствия там голландцев. После 1609 г., когда Нидерланды и Испания подписали перемирие, немецкие корабли почти перестали туда заходить, и суда из Гамбурга редко выбирались дальше Малаги.

Ганзейцы не слишком активно участвовали в европейской колониальной экспансии. После 1585 г. несколько кораблей добирались до Бразилии, обычно по пути заходя в Лиссабон. В 1590 г. в Гамбурге было 10 кораблей, которые совершали прямые рейсы туда и обратно. Но испанцам не слишком хотелось открывать свои колонии иностранцам, и немецкие корабли можно было редко увидеть в Новом Свете или у побережья Африки.

В XVI в. и ранее основой ганзейской коммерции была торговля между востоком и западом. «Зундские сводки» предоставляют довольно много сведений о такой процветающей торговле и ее росте, особенно в связи с передвижением кораблей[59]. В 1497, первом году, за который доступны подобные сведения, лишь 795 кораблей прошло через Зунд с востока на запад и с запада на восток. Несколько лет в первой трети XVI в. их количество не превышало тысячи. Но в 1557–1569 гг. через Зунд в среднем проходило 3280 кораблей в год, в 1581–1590 гг. – 5036, а в 1596 г. их количество достигло максимума в 6673 корабля. Затем в период 1601–1610 гг. их количество сократилось до 4500 в год, снова увеличилось до 4900 в следующем десятилетии – период перемирия между Испанией и Нидерландами – и установилось на средней цифре в 3500 кораблей в год в 1621–1650 гг., причем колебания из года в год были довольно значительными. Так, по сравнению с концом XY в. количество проходов в конце XVI в. увеличилось в 6 раз, в то время как количество кораблей выросло втрое. Примерно в 80 % таких рейсов корабли направлялись в ганзейские порты на Балтике между Любеком и Ревелем или оттуда.

«Зундские сводки», по крайней мере на период после 1557 г., также дают некоторое представление о типе и количестве товаров, которые везли в обе стороны. Однако при более пристальном рассмотрении становится ясно, что в сводках много неточных сведений: купцы и судовладельцы намеренно искажали данные ради собственной выгоды. Они декларировали меньше соли и зерна и больше леса, чем везли на самом деле, и сравнительно больше ржи, чем пшеницы. Поэтому эти на первый взгляд точные цифры могут давать отклонения на целых 100 %. Тем не менее они позволяют лучше, чем в предыдущие века, оценить общий масштаб ганзейской торговли. И все же они не покрывают всей торговли между востоком и западом, так как невозможно оценить объем торговли, которая велась по суше и по рекам между Любеком и Гамбургом. Речная торговля по-прежнему играла важную роль, особенно в те периоды, когда ухудшались отношения с Данией.

Товары с Востока, которые провозили через Зунд в западную Европу, оставались примерно теми же, что были в XIV и XV вв. Единственными новыми экспортными товарами, которые везли через Данциг, стали селитра и поташ, до тех пор неизвестные. Однако сравнительная значимость традиционных товаров заметно изменилась. Русские меха больше не занимали самого важного места в товарообороте Любека и ливонских городов – возможно, потому, что теперь их вывозили другим путем, через Лейпциг и Франкфурт. Воск, хотя и утратил прежнее значение, все же оставался сравнительно важным товаром. Торговля лесом с конца XV в. заметно снизилась, и эта тенденция становилась все заметнее к концу XVI–XVII вв., возможно, потому, что запасы леса по берегам Вислы и в нижнем течении Двины почти истощились. Зато сохранили значимость побочные продукты лесопереработки – зола, деготь и смола. Их ежегодно экспортировали по нескольку тысяч ластов. Пенька и лен, спрос на которые укреплялся благодаря росту судоходства во всех странах (оснастка и паруса), служили источниками благосостояния для ливонских портов, которые добывали их главным образом в Литве и Белоруссии. В самом начале XVII в. пенька и лен составляли 60 % общего экспорта из Риги. Наконец, металлы, которые в прошлом были ведущим товаром в операциях южногерманских компаний, проходили через Зунд сравнительно малыми партиями; значимость сохраняли лишь железо из Швеции и Галисии.

Однако любопытнее всего в начале новой эпохи необычайный рост экспорта зерна на запад. Под влиянием устойчиво растущего спроса зерноводство стало ведущей отраслью сельского хозяйства не только в Пруссии и Польше, но и на Украине, в прибалтийских странах и Померании. Повсюду крупные землевладельцы интенсифицировали производство с целью экспорта продукции. Главным центром торговли зерном оставался Данциг, куда свозили рожь из все более отдаленных регионов[60]. В обычное время более 75 % зерна с востока проходило через Данциг и направлялось в перевалочные порты Амстердам, Лондон и Гамбург. Остальное по большей части предназначалось для Кёнигсберга, Риги и Штеттина. Несмотря на существенные колебания, экспорт ржи из Данцига, которую главным образом везли на голландских кораблях, вырос с максимальных 10 тысяч ластов в год в конце XV в. более чем до 40 тысяч ластов в год в период 1562–1566 гг., а затем более чем до 65 тысяч ластов в последние 4 года перемирия между Нидерландами и Испанией. В 1618 г. зафиксирована рекордная цифра – 74 тысячи ластов. В начале Тридцатилетней войны наблюдался заметный спад (несколько сот ластов в 1628 и 1629 гг.), но в 1640–1644 гг. товарооборот снова вырос до 50 тысяч ластов, а в 1649 г. – до 68 тысяч ластов[61]. Наверное, можно сказать, что экспорт ржи между 1500 и 1600 гг. увеличился примерно в 5 раз. То же самое относится к другим видам зерновых. После 1619 г. значительно вырос и экспорт пшеницы, но, возможно, это связано лишь с более строгим досмотром грузов. Ячмень не играл существенной роли, за исключением нескольких пиковых лет в XVII в. В то же время экспорт муки, которую во второй половине XVI в. вывозили в больших количествах, в следующем столетии существенно сократился.