боль под правой лопаткой. Эта боль почти ослепила его и он, проехав немного по лесу, чуть приостановил коня и, спрыгнув на землю, ударил его рукой по крупу, а сам шагнул в сторону и упал ничком в заросли папоротника.

На какое-то время он потерял сознание, а очнувшись, услышал рядом ржание коня, который крутился на тропе возле того места, где он укрылся, видимо, чувствуя рядом присутствие чужака, а его наездник, не понимая причин поведения своего скакуна, пытался его успокоить. Потом к этому всаднику присоединились ещё трое. Он слышал их разговор и узнал всех, кроме мальчишки. Это были разведчики землян, и хуже того, мальчик узнал его, а значит, ему ни в коем случае нельзя было попадаться им в руки. Если б это случилось, они отвезли бы его обратно в лагерь, его миссия была бы сорвана, а сам он оказался бы на грани провала. Понимая, что теперь они будут обыскивать лес, Джинхэй решил убраться подальше отсюда в надежде, что, когда они уедут, он сможет продолжить путь.

Боль всё также изводила его, и от этого в голове мутилось. Он знал, что в его спине застряла стрела, и он никак не сможет самостоятельно извлечь её из раны. Может, это и к лучшему, подумал он, потому что пока стрела в ране, кровотечение не так сильно. Главное заглушить эту невыносимую боль и набраться сил, чтоб действовать. Когда всадники уехали дальше в лес, он осторожно повернулся на бок и одной рукой открыл подсумок на поясе. Нащупав квадратный контейнер полевой аптечки, он вытащил его и, поднеся к глазам, открыл. Дно контейнера слабо светилось в темноте и над гнёздами с капсулами были видны знакомые иероглифы. Он достал капсулу с обезболивающим и, сняв колпачок, воткнул иглу сквозь ткань рукава в предплечье. Через минуту в голове прояснилось, и боль отступила. После этого он сделал инъекцию тонизирующего средства. Полежав ещё немного, он смог подняться и пошёл обратно к опушке леса, после чего осторожно спустился по пологому склону в овраг и, не доходя до пахнущей гнилью стоячей воды, пробрался туда, где на краю виднелась ниша под торчащими из берега корнями низкого кустарника. Там он лёг на бок и закрыл глаза, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.

Ждать пришлось долго. Он даже подумал, что, возможно, разведчики выехали из леса с другой стороны, но продолжал лежать. Боли он не чувствовал, но в спине назойливо что-то мешало, и в голове кружился мутный туман. Наконец, неподалёку раздалось негромкое ржание, а следом — неторопливый стук копыт по глинистому берегу оврага. Он слышал приглушённые голоса, доносившиеся сверху, и видел в воде внизу отблески огня от факелов. Звуки постепенно отдалялись. Полежав ещё немного, он решил, что пора выбираться из укрытия. Он итак потерял слишком много времени.

Поднявшись на берег оврага, он осмотрелся и увидел далеко за дорогой движущиеся огни. Разведчики направлялись к дальней роще. Он не видел, был ли с ними его конь, и негромко свистнул, подзывая его к себе. Через пару минут, конь выбежал из леса, радостно потряхивая длинной шелковистой гривой. Джинхэй аккуратно, стараясь не напрягать спину, поднялся в седло и, опустившись на шею коня, потянул за узду. Он не решился сразу возвращаться на дорогу, и поскакал вдоль кромки леса, на некотором отдалении от неё. И только отъехав подальше, решил, что опасность миновала, и вскоре копыта его коня снова стучали по твёрдой, как камень, глине. У него ещё была надежда добраться до луара до того момента, когда рана окончательно скуёт его движения и сделает тело тяжёлым и беспомощным. Он понимал, что должен успеть сделать это, даже если это будет последним, что он сделает в своей жизни.

Марк вернулся в лагерь под утро. Его людям пришлось провести в лесах и на пустошах больше суток, спать на земле и есть наскоро зажаренных на костре кроликов, но он мог честно доложить о том, что обыскал весь вверенный ему участок и не нашёл ни одного шпиона. Впрочем, спрашивать его об этом никто не собирался. В лагере царила суета. Срочно формировались колонны рыцарей, кони которых, помимо оружия, были нагружены запасом провианта на несколько дней. Оруженосцы сбивались с ног, компактно укладывая в седельные сумки всё, что могло понадобиться хозяевам, стараясь не перегрузить их, потому что нести эти сумки предстояло верховым коням, выдерживая при этом быстрый темп движения.

Подъехав к своему шатру, Марк увидел, что его отряд уже готов к выступлению. Арно вернулся раньше и, получив приказ о построении, успел всё подготовить. Оруженосцы оседлали коней и упаковали груз. Слуги готовили на костре похлёбку, чтоб накормить тех, кому предстояла долгая дорога, после чего должны были разобрать шатры, погрузить имущество отряда на телеги и двинуться вслед за передовой частью войска.

Спешившись, Марк передал коня Шарлю, велев расседлать его, дать немного корма и воды, обтереть и оседлать снова. Сам он пошёл искать де Грамона, чтоб доложить о возвращении с задания. Тот, облачённый в нарядные доспехи, в этот час торопливо просматривал документы, которые затем передавал клеркам, чтоб они уложили их в походные кожаные ларцы. Увидев его, Рене устало потёр лоб и вздохнул:

— Ты вернулся слишком поздно, друг мой! Я метался по лагерю всю ночь, сбился с ног и ничего не выяснил. Король в ярости, а мне совершенно нечего ему сказать. Уверен, ты бы выполнил эту работу лучше, чем я, но этому старому... Вайолету взбрело в голову отправить тебя патрулировать дороги, словно он не мог поручить это своим болванам.

— Что-то случилось? — насторожился Марк, едва успев увернуться от клерка, выбегающего из шатра с тремя опечатанными коробами, поставленными один на другой.

— Пропал Джинхэй, — сокрушённо сообщил де Грамон. — Просто уехал из лагеря, никому ничего не сказав.

— Как уехал? — Марк изобразил изумление. — Может, король отправил его по делам?

— Король его никуда не отправлял! В том-то и дело! Он хватился своего телохранителя тёмным утром. Ты же знаешь, что этот дикарь таскался за ним, как приклеенный, с того момента, как он выехал из дворца в Сен-Марко. И вдруг его нет, никто не знает, где он, его не могут найти. Король вызвал меня и топал ногами. Я сделал всё, чтоб найти это чудовище, и выяснлл, что его видели на выезде из лагеря. Он во весь опор мчался на запад. Естественно, никто не осмелился задержать его и задавать