И Александра гордо вскидывала голову и утвердительно кивала: мол, что повезло, то повезло.

Нужно сказать, что страсть к собирательству слухов у Артура на новом месте не прошла. Однако она приняла несколько другой характер. Если раньше его интересовали в основном конкретные личности, то сейчас он увлекся слухами более общего порядка. Светлый строился, можно сказать, на пустом месте. Крохотная деревушка со странным названием Лиходеевка была не в счет. Народ в новом городе был пришлый, суровый и скорый на расправу. Первое время Артур, верный своей привычке, стал собирать слухи об окружающих, но поскольку в тот момент он жил в вагончике, где, кроме него, обитало еще пятеро, его увлечение тут же стало известно окружающим. Некоторое время соседи хмуро поглядывали на то, как он бойко строчит что-то в толстой амбарной книге, но потом случилось непредвиденное. Как-то раз, в потемках, Артур был остановлен тремя субъектами, лиц которых он в сумраке не разобрал, и крепко избит.

– Стучишь, гад? – спросил придушенным шепотом один из них перед тем, как начать экзекуцию.

Несмотря на уверения Артура в том, что он отнюдь не стучит, а просто пишет летопись комсомольской стройки, ему не поверили. Когда он, полуживой, добрался до своего вагончика, товарищи его крепко спали и никак не отреагировали на стоны и жалобы. В довершение всех бед пропала пресловутая амбарная книга.

С тех пор Артур стал осторожнее, и хотя в отдельной квартире скорее всего никто не мог проверить, что он там такое пишет, он изменил профиль своих изысканий. Его увлечением отныне стала история родного края. Несмотря на то что город, как мы уже говорили, вырос на пустом месте, окрестности, окружавшие его, были ареной многих славных и странных событий. Исследовательской работы здесь был непочатый край. Артур не на шутку увлекся краеведением. Несколько раз он выступал в местной газете со своими исследованиями и скоро стал признанным знатоком истории Светлого. К тому времени, когда происходили описываемые события, Артур Степанович Мухоедов выглядел представительным седовласым мужчиной – руководителем финансовой службы большого химического завода. Внешне общительный и веселый человек, он старался между тем не сближаться ни с кем. Была ли причиной этому злополучная история, случившаяся в самом начале пребывания в Светлом, или таков уж был его характер, сказать трудно. Единственный человек, с кем он общался помимо работы, исключая, конечно, семью, был Владимир Еремин, или попросту Вовик.

Вовик появился в Светлом лет за десять до описываемых событий. Недавний выпускник исторического факультета педагогического института, он попал в Светлый по распределению. Но не в школу. В тот момент городское начальство внезапно задумалось, почему в Светлом нет своего краеведческого музея. Это было явное упущение. Город уже лет двадцать как значился на картах, а его история вроде бы в забросе. Славные традиции первостроителей забылись и растерялись. С просьбой помочь в создании краеведческого музея обратились в первую очередь ко всем известному краеведу Артуру Мухоедову. Однако тот хотя и вежливо, но решительно отказался.

– Простите, не могу, – твердо заявил он в отделе культуры Светлинского исполкома. – У меня есть постоянная работа, достаточно ответственная и серьезная, и функционировать на два фронта я не в состоянии. Кроме того, здесь нужен специалист-профессионал, а я всего лишь любитель.

С этим доводом нельзя было не согласиться. Тогда решено было подыскать настоящего историка. Обратились в областной пединститут, и вскоре молодой специалист прибыл в Светлый.

Когда Володя Еремин узнал, что должен стать директором краеведческого музея, он несказанно обрадовался. Еще бы! Вместо школьной рутины научно-исследовательская работа в тиши уютного кабинета, увлекательные экскурсии, архивные изыскания, возможно, даже археологические раскопки. К тому же он сразу получает солидную должность и отдельную квартиру, во всяком случае – так ему было обещано.

Однако радость его была недолгой. Он тоскливо побродил по совершенно пустому, обшарпанному помещению, бывшему некогда рабочей столовой, а теперь предназначенному для музея. Казалось, здесь еще витали ароматы общепитовских щей. Володя нашел в углу забытую кем-то огромную поварешку и повертел ее в руках.

– Вот и первый экспонат, – грустно улыбнулся он и вздохнул.

С отдельной жилплощадью тоже дело обстояло не совсем ладно. Стараясь не смотреть на него, заведующая отделом культуры товарищ Гегуляева извиняющимся голосом сообщила, что квартира не за горами.

– Вы же знаете, сколько молодых семей, обремененных потомством, ждут не дождутся квартиры, как комсомолец вы должны понять, что это наши лучшие кадры, передовики производства. А вы пока холостой, – бодро закончила она.

– А музей?! – воскликнул историк-энтузиаст.

– Что музей?

– Я думал, что он существует. А вместо этого там какие-то развалины.

– Не развалины, а вполне приличное помещение, конечно, требующее косметического ремонта, – довольно строго ответствовала Гегуляева. – Что-то наша молодежь слабовата в коленках стала. На готовенькое потянуло. Вот мы – первостроители – так не рассуждали. Надо – значит, надо! И вперед! «Я знаю, город будет…» – процитировала она. – И никаких!.. На готовеньком любой дурак сможет. Начинайте работать. В случае необходимости приходите, всегда поможем. Вам выделены средства. Можете начинать ремонт, собирать материал для экспозиции… Работы – непочатый край.

Получив ценные указания, молодой специалист Еремин еще больше погрустнел и отправился на место нового проживания. Ворочаясь на жестком матрасе, он обдумывал, с чего бы начать краеведческую деятельность.

Примерно с неделю Володя штурмовал методические пособия, а после отправлялся изучать город. Как он сразу понял, никаких значительных исторических объектов в Светлом не было. Здесь, на его взгляд, вообще не было ничего интересного. Дымились трубы медеплавильного завода, клубились испарения над химкомбинатом. Одинаковые ряды однотипных зданий, одинаковые серые лица прохожих на улицах. Была, правда, почти посреди города странная крошечная деревушка в десять или чуть больше домов, но никакого исторического интереса, по мнению Володи, она не представляла. Совершенно неясно, с чего же начинать.

В конце недели в помещении бывшей столовой неожиданно раздался телефонный звонок. Строгий женский голос потребовал от Володи обеспечить его явку на совещание в исполком.

Придя в присутствие, Володя робко сел в самом уголке и затаился. Разговор шел о сданном жилье, об отправке горожан на сельхозработы, и Володя даже слегка задремал. Очнулся он от того, что какой-то начальственный голос произнес его имя.

– Товарищ Еремин? – недовольно повторил голос.

Володя поднялся.

– Хочу вам представить, товарищи, – сказал человек, сурово смотря на Володю. – Новый директор нашего краеведческого музея.

Все с любопытством воззрились на парня.

– Какого музея? – спросил кто-то. – Ведь у нас его нет.