— А ты… Ты разве не разведен?

— Да, я в разводе! Теперь я, видите ли, ее папочке противен! А квартиру отдельную мне купить слабо? Живем не по-людски: каждый в своей комнате, жена — в одной, я — в другой, а в третьей спят дочери, когда с учебы домой приезжают. Я их всех столько лет кормил, а теперь и холодильник поделили — каждому по полочке! Ну не дурдом, Римма?

Она молчала. Ее сказочный мир с любимым человеком в нем рушился у нее на глазах. Римма понимала, что сама в этом виновата. Никто другой, а именно она выдумала эту сказку, чтобы жить в ней, и теперь с болью в сердце сидела напротив своего «принца», наблюдая, как рушатся последние кирпичики ее прекрасного замка. Ей стало больно и стыдно.

«Может, я поспешила с выводами?» — пронеслась в ее голове спасительная мысль.

Римма молча слушала его и смотрела, как он наливал рюмку за рюмкой, опрокидывал ее содержимое в себя, закусывал, громко причмокивая, и как изо рта вываливались мелкие крошки при разговоре.

— Ты не думай, я уже последнюю, — сказал Алексей, покрутив в руках бутылку. Он с сожалением вздохнул, когда отметил, что в ней осталось водки меньше половины. — Ты в нашем селе давно была?

— Я? Нет, на днях.

— Что там обо мне говорят?

— Откуда мне знать?

— Знаешь! — хихикнул он. — Небось, уже наплели тебе, что я пропойца, что всю хату матери обоссал, когда пьяным там валялся? Сказали ведь, что мать меня за это выпроводила сюда? Так вот, Римма, скажу тебе правду: не верь никому! Выпивал? Было после развода, не отрицаю! Может быть, даже больше, чем положено, а вот чтобы обоссать постель… Было-то один раз, когда перебрал, а пошло-поехало по селу!

Римме хотелось убежать, чтобы не видеть его больше, не слышать, но она продолжала надеяться, что чудо вот-вот произойдет и он, пусть даже такой, скажет, что любил ее все эти годы и помнил.

Алексей, пошатываясь, поднялся, подошел к ней сзади, положил руки на плечо. У Риммы замерло сердце в ожидании.

— Римка, а я ведь тебя любил, — сказал он.

— Любил? — произнесла она тихим голосом.

— Конечно!

— Я… Я тоже.

— Давай вспомним старое, — сказал он, — пойдем в мою спальню, пока жена не вернулась.

Сколько же лет она ждала момента, чтобы еще раз заняться с ним любовью! И это желание в один миг рухнуло в пропасть, разбилось на мелкие осколки. Она нервно рассмеялась.

— Римма, ну пожалуйста! — заговорил он с жаром. — Прошу тебя! У меня давно не было женщины! Я хочу тебя. Ты это понимаешь?

Римма молча поднялась, легонько отстранила его от себя, посмотрела ему прямо в глаза.

— Забудь, что я тебе сказала, — произнесла она четко. — Все эти годы я любила другого человека.

— А как же я? — Он глупо хлопал глазами.

— Тот, настоящий, ты остался в прошлом. Мне пора! Извини, что побеспокоила.

— Куда же ты?! — спросил он, увидев, что женщина направилась к выходу.

— Мне надо идти, а то жена может домой вернуться.

— Бывшая.

— Да, бывшая, — сказала она и оделась.

— Римка! — услышала она позади себя и громко хлопнула дверью.

Стыд и обида нестерпимо жгли ее изнутри, и Римма побежала прочь от этого дома, где были разбиты вдребезги ее надежды и мечты.

«Дура! Какая же я глупая! — думала она, присев на скамейку отдышаться. — Вот я сказочница! Андерсен отдыхает!»

Подал голос мобильник — звонила Люба. — Ты где? Я зашла к тебе, а дома никого.

— Не сидеть же мне дома, жалея себя, — сказала ей Римма, — так можно утонуть в слезах. Анализирую прожитую жизнь и делаю выводы.

— И какой вывод ты сделала?

— Нельзя жить в мире иллюзий, — ответила Римма и вздохнула с облегчением — прошлое уже не цеплялось за плечи.

Влад переступил порог родного дома, где не был больше года. Сердце наполнилось тихой радостью, когда взгляд остановился на знакомых с детства стульях с деревянными резными спинками за большим круглым столом в гостиной. Родители поменяли всю мебель, а этот «фамильный стол», как его называла мама, и стулья решили оставить. Много чего происходило за этим семейным столом, хорошего и плохого, здесь принимались важные решения на семейном совете. Влад улыбнулся, вспомнив детство, когда он ненавидел этот стол. Он был для ребенка довольно высоким и неудобным, и он не мог видеть все, что стоит на столе. Когда он вытягивал шею, пытаясь заглянуть в содержимое тарелок, мама делала замечание, напоминая сыну, что так делать некрасиво и надо смотреть в свою тарелку. А в той тарелке была отвратительная гречневая каша с маслом. Тетя Валя, няня и по совместительству домохозяйка, почему-то считала, что именно гречка поможет вырасти Владику здоровым и сильным. С детства Влад невзлюбил эту кашу, не ел ее и сейчас.

Молодой человек подошел к камину, где стояла их семейная фотография в деревянной рамке. Мама, Алла Викторовна, — слева, справа — отец, Евгений Осипович, посередине — их единственный сын Влад. Это семейное фото они сделали, когда Влад окончил школу, сразу после выпускного вечера. На ней Влад улыбчивый, как и хотелось маме, но немного уставший после бессонной ночи, когда они не только танцевали и мечтали о прекрасном будущем, но и немного выпили, конечно же тайком от всевидящих глаз родителей. Влад провел пальцем по рамке с фотографией — чисто, ни пылинки, постаралась тетя Валя. Она со своим мужем Андреем — вечные помощники по дому и двору. Супруги жили по соседству и в отсутствие семьи Родниных поддерживали порядок и охраняли дом. Почему-то домохозяйку все называли Валей, Влад — тетей, а ее мужа — Андреем Андреевичем. Дорожки во дворе и заезд для автомобиля были тщательно расчищены, в доме убрано на совесть. Влад соседей еще не видел, но из аэропорта им позвонил, сообщив о своем приезде.

Влад занес вещи на второй этаж, в свою комнату. Тетя Валя позаботилась о «нашем мальчике», как она ласково называла 25-летнего Влада, поставив на прикроватную тумбочку вазу с тремя герберами. В этой комнате прошло его детство, и Влад почувствовал себя тут ребенком. Здесь мало что изменилось, разве что обои были уже не в слониках, современная широкая кровать заняла основное пространство спальни и его игрушки перекочевали в огромных коробках на чердак, заняв там весь угол.

«Кажется, совсем недавно был мальчишкой, — подумал Влад, раскладывая и развешивая свои вещи в шкафу-купе. — Тогда так хотелось побыстрее стать взрослым, а сейчас я не против вернуться в детство хотя бы на несколько дней, чтобы вспомнить, как прекрасно жить без взрослых жизненных проблем и вечной суеты».

Влад спустился вниз, заглянул в холодильник и улыбнулся.

«Так и знал», — подумал он, заглянув в кастрюлю. Тетя Валя сварила борщ, рядом — поллитровая банка домашней сметаны.