– Нет, конечно, – Бэрнетт щелкнул Алекса по носу. – Мама хотела сказать, что ей нужно переодеться.

– Айдэн, – выдавила я недовольно и немного беспомощно.

– Ничего страшного, Флор, мы подождем тебя, правда? Каждый мужчина знает, что женщины любят прихорашиваться, так ведь, Алекс?

– Моя мама и без этого самая красивая, – возразил тот.

– Полностью согласен с тобой, – серьезно кивнул Дэн. – Мы подождем тебя в холле, Флоранс.

Сын после этих слов умчался, припрыгивая на ходу, а я взмолилась:

– Не надо этого делать, Айдэн. Не давай ложную надежду, не привязывай к себе Алекса.

– Совсем мне не доверяешь?

– Ты рылся в моих документах!

– Как и ты в моих, заметь.

Ответить на выпад оказалось нечего. Да и внезапно захотелось устроить небольшой праздник сыну. Поесть с ним пирожных – что может быть проще? Я ведь и правда последнее время почти всегда была занята, стараясь заработать как можно больше денег.

– Мы сходим в кондитерскую, но только чтобы порадовать Алекса, – предупредила я. – И больше не смей обнадеживать моего сына.

– А что, если все зависит от тебя, Флор? – уже в спину выкрикнул мне Бэрнетт. – Неужели тебе не хочется иметь полноценную семью?

Я застыла на месте и ответила, не поворачиваясь:

– В одну реку не войдешь дважды, а то, что у тебя одно лицо с моим мужем, не делает тебя желанным в моих глазах. Я никогда не подпущу к себе предателя.

Я знала, что слова про одно лицо ложь, но эта ложь была нужна в первую очередь мне самой. И если в самом начале нашей встречи я видела в Айдэне исключительно погибшего мужа, то уже вскоре перестала замечать даже общие черты. Удивительно, при всей внешней схожести Айдэн и Алан воспринимались как два совершенно отдельных человека. Перепутать я их могла бы только лишь в темной комнате и то, не прикасаясь и не слыша голоса.

На этот выпад Дэн ничего не ответил. Последнее слово осталось за мной, но почему-то на душе кошки скребли. Как будто я только что обидела ни в чем неповинного человека, но ведь Бэрнетт-то был самым виновным из всех виноватых! Годы в ссылке служат неопровержимым тому доказательством. А то, что он из себя тут положительного строит и заботливого, так это только лишь для отвода глаз. Уверена, в городе у него есть какое-то дело, а мы с Алексом служим лишь прикрытием. Тем больнее и обиднее становилось за сына. Он тянулся к Айдэну всем огромным и чистым детским сердечком, даже не подозревая, что взрослые могут быть теми еще обманщиками.

Конечно же Бэрнетт выбрал лучшую кондитерскую столицы. Казалось, он делал все, чтобы нас заметило вместе как можно большее количество людей определенного круга. Он позволял Алексу громко хохотать, крутиться на стуле, пачкать рот и прочими способами привлекать к нам внимание. Сын пребывал в восторге. Мало того, что вместо обязательного супа получил на обед сладости, так еще и дядя был полностью в его распоряжении.

Они болтали обо всем на свете, спорили, какое оружие лучше, мечтали поехать летом на море, говорили об учебе и магических заклинаниях. И никто им в этот момент не был нужен, так здорово мальчишке и мужчине было друг с другом. Это чувствовалось на каком-то подсознательном уровне.

– Ты тоже должен владеть магией воздуха, – заметил Айдэн. – Как я и твой папа. Это наша фамильная особенность. Все мальчики Бэрнетты становятся талантливыми воздушниками, – он продемонстрировал малюсенький торнадо на выставленной вперед ладони.

– Круто! – восторженно выдохнул сын. – Дядя Дэн, научишь меня так же?

– Обязательно. Ты уже прошел первую инициацию?

– В три года! – сообщил гордо Алекс, а Бэрнетт с беспокойством глянул на меня.

– В три года? Не слишком ли рано? Обычно это ближе к пяти происходит.

– Магистры сказали, что скорее всего виной тому трагический уход отца, – я вздохнула. – Стресс катализировал пробуждение магии.

– И как вы справились? Кто поддержал Алекса? У тебя ведь магия иллюзий, а не стихийная.

– Верно, – кивнула я. – Но в тот момент выбора у нас не было, слишком стремительно все началось. Без предварительных признаков, как это обычно бывает. Без возбуждения, нарушений сна и отсутствия аппетита. И рисунок магических каналов не проступал у Алекса постепенно, все случилось за считанные минуты. Так что не было времени искать того, кто сможет помочь, да и навряд ли бы кто-то откликнулся, учитывая нашу репутацию. Пришлось все делать самой. Я отдала почти все, чтобы он прошел этот этап. Так что от моего резерва остались одни крохи. Но и их хватает, чтобы заработать на жизнь, мы с сыном не жалуемся, правда, Алекс? – нарочито бодро закончила я.

Сын снова вступил в разговор, и тема очень быстро ушла в сторону мальчишеских интересов. Он с воодушевлением рассказывал о школе и о том, во что играл сегодня с Анной, радовался, что Калем больше не может дразнить его отсутствием отца. Айдэн был вынужден слушать детские рассказы с повторяющимися предложениями и историями, ну а я сосредоточилась на собственных мыслях. Так было приятно хоть на некоторое время перестать быть центром мальчишеского внимания и просто насладиться вкусом эклера и кофе. Вынырнуть из размышлений получилось лишь после третьего оклика.

– Мам, ты что, не слышишь нас? – возмущался сын. – Домой пора.

– Да, конечно. Прости, я задумалась.

– Ты не можешь не понимать, что впереди вторая инициация, а на нее тебя уже точно не хватит, – ухватил меня под локоток Бэрнетт. Алекс бежал впереди с воздушным шаром в руках и пребывал в счастливом неведении относительно взрослых проблем. – И что планируешь с этим делать? Мальчику нужен проводник, желательно родственник.

– Именно поэтому я собираю деньги на второй этап. Магистр из университета стихий уже согласился помочь нам, но для этого нужны средства, каких у нас не осталось. Благо пара лет впереди еще есть, и я успею заработать недостающее. Если, конечно, Омунд и Свон не продолжат совать мне палки в колеса.

– Ты поэтому согласилась сдать мне комнату? – кажется, в серых глазах Дэна я разглядела что-то похожее на стыд. – Я не знал, что вы находитесь в таком положении…

– Ты сделал более чем щедрое предложение, ни одна хозяйка не отказалась бы от такого, – я предпочла свести все к шутке. Серьезный и раскаивающийся Бэрнетт – не то, с чем я была готова иметь дело в тот момент.

До самого особняка Айдэн задумчиво молчал. Ну а я наслаждалась приятным вечером, живостью сына и послевкусием от десерта, что все еще щекотало язык. И безмолвием