Дэна, конечно же. Дома я сразу же направилась к себе в кабинет, а Алекс – делать домашнее задание. Чем собрался занимать себя Бэрнетт, мне было безразлично.

– Спасибо за угощение, – все-таки проявила я вежливость перед тем, как свернуть в коридор.

Надолго Айдэна не хватило. Уже через четверть часа он открывал дверь ко мне.

– Не помешаю?

– Зачем спрашивать, если знаешь ответ? – я закатила глаза, а потом, не обращая внимания на Бэрнетта, вернулась к работе.

– Я все же войду, – прозвучало наглое, а затем я услышала звук приближающихся шагов. Кажется временное перемирие ради Алекса закончилось, и мы вернулись к прежнему стилю общения. – Ты видела, как счастлив был сегодня Алекс? Мне кажется, тебе стоит сменить поведение ради сына.

– А мне кажется, что кое-кому не стоит совать нос туда, куда не просят, – пришлось в раздражении отложить в сторону бабочку, которую я напитывала магией. – Если ты думаешь, что после совместного похода в кафе, ты навсегда принят в семью, то глубоко заблуждаешься. Нам не нужен защитник, не нужен спонсор и уж тем более мне не нужен советчик! – я резко встала и сжала руки в кулаки. Перед глазами плавала красная пелена, и мне казалось, что невозможно испытывать ненависть более жгучую, чем я в тот момент к Бэрнетту. Этот человек еще смел мне указывать, как воспитывать сына. Подлец, предавший брата и отправивший его на смерть!

– А если просто друг? – серые глаза смотрели до того невинно и обескураживающе, что я захлебнулась собственным гневом.

Как можно быть таким насквозь фальшивым? Но несмотря на это, мне захотелось поверить. До боли в груди захотелось иметь кого-то близкого настолько, чтобы сидеть вечерами в обнимку, делить горести и радости, заботы и невзгоды, делить время и одну жить на двоих. Не знаю, что такого прочел по моему лицу Дэн, но он вдруг метнулся ко мне, стиснул в объятиях и обрушился на мои губы безудержным смерчем. Он сминал их напором, обжигал страстью. Разил меня, словно электрическими молниями, и попадал почему-то в самую душу.

– Флора-а-анс, – тянул он, позволяя мне сделать очередной глоток воздуха, а потом набрасывался с новыми силами.

В какой-то момент я поддалась. Начала таять в этих сумасшедших объятиях и отвечать на поцелуй, тянуться за ним, тереться о твердое тело Бэрнетта и даже пыталась перехватывать инициативу. И вот это напугало больше всего. Самое подходящее для предателя – гнуть спину на рудниках и получать удары плетьми, но никак не исследовать влажным настойчивым языком мой рот.

Зарычав и упершись ладонями в грудь Бэрнетта, я оттолкнула его от себя. Моя грудь тяжело вздымалась, а в голове еще плавал туман. Состояние Айдэна судя по потерявшим ясность глазам было не лучшим.

– Этого больше никогда не должно повториться, – я вытерла губы ладонью и отвела глаза, постаравшись сделать вид, будто ничего сверхъестественного только что не произошло. Так, небольшое недоразумение.

– Только не говори, что не почувствовала то же самое, что и я, Флор, – Бэрнетт все еще удерживал меня за талию и старался поймать взгляд. Но так ничего и не добившись, встряхнул. – Очнись, Флоранс! С того самого момента, как я приехал, ты только и занимаешься тем, что врешь мне, себе, и не желаешь слушать правду.

– У меня осталось кое-что от Алана, – я вывернулась из объятий, отошла к столу, выдвинула ящик и достала бархатную коробочку. Она жгла пальцы, будто я схватилась ими за пучок крапивы, а внутри все выворачивалось наизнанку. Но я не могла себе позволить поддаться Айдэну и последовать за ним. Ни к чему хорошему это точно не приведет, как не привело однажды моего мужа, слепо доверившегося родному брату. – Думаю, он хотел бы, чтобы я отдала их тебе, – я пододвинула футляр к Бэрнетту. Мои пальцы подрагивали, а щеки горели, но это легко было списать на последствия поцелуя.

– Сейчас я возьму их, – он щелкнул крышкой и взглянул на запонки, – и уйду. Но к этой теме мы еще вернемся.

– Я помогу тебе их надеть, – отрезая себе пути к отступлению, сказала я.

Айдэн наградил изучающим взглядом, но после протянул руки, манжеты рубашки послушно выглянули из-под рукавов пиджака. С третьего раза мне удалось вытащить непослушные аксессуары, чуть не сломав ноготь. За все это время Бэрнетт не шелохнулся. Я взяла из коробочки золотые запонки с топазами, которые смотрелись чересчур просто в сравнении с теми, что носил Дэн, и просунула в отверстия. Пальцы были словно деревянные и не слушались, но я убеждала себя, что так будет лучше.

– Не ожидал от тебя, если честно, – произнес Дэн, и я дернулась, как от пощечины.

А потом сообразила, что он имел в виду жест доброй воли, за который он счел мой подарок. Что ж, на воре и шапка горит. В ответ я смогла лишь только кивнуть. Язык не поворачивался принять благодарность.

Когда дверь за Айдэном закрылась, я без сил рухнула в кресло. Уронила лицо на ладони и затряслась. Правильно ли я поступила, отдав подарочек от Артура Свона Бэрнетту? Ведь вряд ли запонки содержат в себе эликсир долголетия, скорее наоборот. Но какой у меня был выбор? Плавиться в объятиях предателя и медленно гореть на огне собственной совести? Дать ему окончательно поселиться в сердце сына, а потом снова видеть страдания Алекса? Нет уж! Больше никому и ничему я не позволю разрушить свою семью!

Крики из холла донеслись, когда я почти договорилась с совестью и уговорила ее замолчать. Стул отлетел в стену, а я понеслась из кабинета с такой скоростью, что чуть не вышибла дверь. Алекс, бледный и трясущийся, лежал прямо на полу. Магические каналы, иссекающие его тело, вздулись и проявились видимыми темно-бордовыми полосами. Мой мальчик метался, силясь избавиться от боли, но это была не та битва, в которой он мог победить. Второй этап инициации начался раньше на два года и так же внезапно, как и первый.

– Мамочка-а-а, – слабым голосом звал сын в перерывах, когда переставал стонать. – Мне больно, – хныкал он, а мое сердце разрывалось на мелкие осколки. Я хотела взять боль своего малыша себе, заменить его на этом холодном и равнодушном мраморном полу, пройти через это испытание вместо него и принять неминуемое.

Со своими жалкими остатками магии я помочь ничем не могла. Острое чувство несправедливости ударило в самый центр грудной клетки. Я не справилась. Не предположила, что ситуация сможет повториться, не заработала достаточно денег, не привела вовремя того, кто сможет помочь. Во всем этом только моя вина! Я самая