class="p1">Я сладко потянулась. В окно проглядывали первые лучи солнца. Как было бы здорово с утра попариться баньке. За свечами должны были приехать только со вторыми петухами, так что время было. Я разожгла огонь, выдвинула красную створку, отодвинула печь, взяла ведро. Сходила на задний двор, принесла воды, взяла с собой мыла. Положила веник в ведро. И закрыла за собой печь, выключив ее предварительно, ведь в маленькой баньке уже было очень жарко.

Взяла с собой еще расческу, которую в кульке передала Настасья Андреевна.

Расческа скользила по волосам так легко и приятно, и они после нее стали такими послушными и мягкими. Ничего себе, ни одна маска для волос, ни один шампунь не давали такой шикарный эффект. Будто неделю из салона красоты не выходила.

Я себя похлестала веником, окатила пару раз водой и легла на лавку. Пахло так приятно березовым веником и паром, пропитанным деревом. Только закрыла от блаженства глаза, как услышала шум в огороде.

— Не трусь, заходи.

Кто-то был в моей комнате.

— Вот ее свечи, ничего необычного.

Я приподняла голову, чтобы посмотреть, что происходит в проем, где зажигался огонь. В комнате стояла розовощекая Настя и ее пес Тузик. Девушка надувала губы и осматривала всю комнату, скрестив руки на груди.

— А если она тут? — трусливо прошептал Тузик.

— Ты чувствуешь ее запах?

Тузик обошел комнату, несколько раз потянул воздух носом.

— Нет.

Я была рада, что пар в бане не выдаст меня. Он не выходил наружу и сохранялся внутри помещения.

— Надо все осмотреть, не нравится она мне. Думаю, не местная она. Надо найти что-то это доказывающее.

Скрипнула лестница — девушка с собакой поднялись на второй этаж, открыли шкаф. Затем я услышала презрительное фырканье хозяйки и собаки. И топот ног и лап по лестнице.

— Что-то должно быть! Тузик, посмотри на заднем дворе!

У меня начало затекать тело в положении лежа.

Девушка подошла вплотную к печи и стала всматриваться внутрь. Я смотрела прямо на нее, но она меня явно не видела. А что, если она отодвинет печь…

— Что ты тут делаешь? — раздался громкий голос Антона.

Я видела, как Аня оскалилась, а затем нацепила милую улыбку и повернулась.

— Ищу свою подругу, думала перекусить вместе. А Вы тут что делаете, Антон Иванович?

Девушка уважительно склонила голову.

— Я… я по королевским делам. Юлия недавно вернулась в Свечино, и мне необходимо все разузнать, чтобы король мог принять решение.

— Ааа, — многозначительно потянула девушка. — Я тогда пойду.

— Иди.

Девушка удалилась. Но вскоре ее любопытное лицо показалось в одном из окон, и Антон вышел на улицу, чтобы убедиться, что они с Тузиком покинули мой участок.

— Выходи, — сказал Антон, вернувшись в дом.

— Ты знаешь, что я тут?

— Конечно, знаю.

— Тогда ты знаешь, что я не могу выйти. Принесешь сарафан?

Антон спохватися, пошел на второй этаж, взял рубашку, синий сарафан в цветочек и повесил на стенку печи.

Я отворила печь, пар сразу весь вышел. Вытерлась быстро полотенцем, висевшим сбоку печи, и втиснулась в рубаху да сарафан.

— Она мне не подруга, — сказала я злобно.

— Знаю. Свечи все тут, как придут забирать, отдавай. Больше молчи, кланяйся и прими те деньги, что дадут.

— Есть, капитан! — сказала шутливо я.

— Иди жди корабль на улице, — сказал Антон и протянул мне кокошник. С него на пол упали бисеринки.

Все жители Свечино вышли к воротам. Было обычное утро в деревне. Но как только проорали вторые петухи, на поселок начала медленно опускаться огромная тень, будто в каком-то фильме. Как гигантское затмение или типа того. Надо сказать, выглядело апокалиптично. Над городскими воротами повисла серая дымка. Из дымки начали проявляться гигантские части деревянного корабля. Натурально громадный деревянный лайнер завис над Свечино. Над палубой развевался огромный белый парус. С борта корабля скинули лестницу, и по ней спустился мужичок небольшого роста с маленькой черной бородкой и в красной треугольной шляпе.

Он прошел в мои ворота, раскрывая какой-то рулон бумаги. Рулон размотался, и нижняя его часть упала на землю. Из кармана он достал огромное перо и что-то черкнул в своих бумагах.

— Дом номер десять, улица Пять. Тысячу сдаете?

— Тысячу, — подтвердила я.

Мужичок бесцеремонно прошел в мои сени, осмотрел свечи, пересчитал их секунд за десять, удовлетворенно кивнул, вновь черкнул что-то в документе и подошел ко мне.

— Две зеленые монеты.

Я подставила ладонь, и туда опустились две монеты.

Мужичок удалился из огорода. И все свечи полетели за ним. Когда он встал под кораблем, свечи полетели внутрь корабля и осели там. Так он прошел несколько домов, корабль летел за ним, раздувая белый парус.

— Ну и дела, — произнесла я, наблюдая удаляющиеся фигуры.

В сенях полки были пустыми. Антон стоял, облокотившись о печь.

— Слушай, я тут про порталы читал. Не могла ты в него пройти, никто не может, кроме жителей Пятиземья.

Он смотрел на меня с прищуром, а в моей голове толпились мысли, как в пассажиры метро в час пик.

— Значит, неверная там информация, я же попала как-то в сени Настасьи Андреевны.

— Единственная возможность, как ты могла сюда попасть, так это если ты житель Пятиземья, Юля, — уверенно сказал Антон.

Он был очень серьезен, но ведь этого быть не может. Я даже сказок таких в детстве не читала. Родители погибли в дорожной аварии, когда я была еще грудничком. Приютила меня бабушка. Она была очень красивой, и ее от этого все ведьмой звали. Но по-доброму, не злобно звали. И это единственно отдаленно похожее на сказку, что приходило в голову. И вряд ли это как-то относится к порталу. Про ведьм в Пятиземье я не слышала.

— И как такое возможно?

Я начинала злиться, очевидно же, что это он виноват. Открыл портал, я в него попала, и он теперь ищет оправдания. Но глупое какое-то оправдание.

— Сама сходи в библиотеку, все прочитаешь.

— А где библиотека?

Он смотрел на меня с минуту.

— Иди к главной площади Столичья, там и найдешь, — бросил, удаляясь из моего дома. Парня явно разозлило то, что я ему не верю.

Антон ушел, а я все смотрела на печь, у которой он стоял. Наверху лежали цветы, собранные тогда по пути из Столичья домой.

Я давно хотела кое-что попробовать. Взяла форму, которую отдал продавец из лавки фитилей, смазала ее мыльной водой. Сорвала несколько головок у ромашек, настояла их в колодезной воде, затем цветы выкинула, и осталось у меня что-то типа очень крепкого чая. Несколько ложек этого чая добавила в