Нико припарковаться и говорю ему, что он может подождать возле квартиры Алексея, на случай, если что-то пойдет не так.

— Господи, да пойдем уже, — говорит Ева, беря меня за руку и оттаскивая от машины, — может, хотя бы попытаешься насладиться вечером? Мне безумно хотелось встретиться с Амелией. Такое ощущение, что я никогда не провожу с ней больше десяти минут, прежде чем кто-то отвлекает ее по срочному делу.

— Что я тебе говорил? Она уже не может найти время для людей, о которых якобы заботится, — говорю я, когда мы приближаемся к вестибюлю.

— Винсент, прекрати. Я серьезно. Всё будет хорошо, если ты перестанешь быть таким занудой.

Я посмеиваюсь и смотрю на Еву, свет из вестибюля красиво отражается на ее бронзовой коже.

— Занудой?

Она фыркает и, отпуская мою руку, обнимает меня, крепко сжимая.

— Просто постарайся вести себя хорошо, ради меня. Ладно?

Я игриво улыбаюсь Еве, оценивая ее усилия поднять мне настроение.

— Хорошо, ради тебя, — соглашаюсь я, сжимая ее руку в ответ, — но только потому, что ты так любезно попросила.

Когда мы входим в вестибюль дома Алексея, это совсем не похоже на роскошь дома, в котором мы выросли. В нашем доме с потолка свисает большая люстра, бросающая мягкий свет на мраморные полы вестибюля. Однако здесь всё выглядит современно и минималистично. Всё выполнено из дерева теплых тонов, и это ощущение мне чуждо.

Ева ведет меня к лифту. Ее теплые и обнадеживающие прикосновения приземляют меня, и на мгновение я позволяю себе поверить ей, надеясь, что сегодня вечером может быть всего лишь обычный ужин с семьей. Даже если я знаю, что лучше не терять бдительность полностью.

Когда мы входим в лифт, Ева достает из сумочки бейдж-карту и проводит ею по табло. Когда свет на экране загорается зеленым, она нажимает кнопку двадцать первого этажа. Я смеюсь над тем, что вижу.

— Что? — оборонительно спрашивает она, — я ее лучшая подруга. Конечно, у меня есть пропуск.

— Я ничего и не говорил. Но я ее брат.

— Это ты виноват, что не можешь подружиться с ее мужем, — возражает Ева, и у меня нет аргументов против.

— Неважно. Если они раздают пропуска кому попало, Амелия ни за что не будет здесь в безопасности.

— Кому попало? Во-первых, я не просто кто-то, и ты это знаешь. Во-вторых, это пропуск посетителя. Он работает только в том случае, если они заранее одобрят предполагаемый визит. Никто не может попасть ни на один из верхних этажей без пропуска охраны. Она в порядке. Тебе придется признать, что обеспечение безопасности сестры — больше не твоя забота. Для этого у нее есть Алексей.

Ее слова меня ранят сильнее, чем, как я думаю, она планировала.

— Да ну, даже несмотря на все меры безопасности, предпринятые моим отцом, его всё равно убили в его же собственном доме.

Она пристально смотрят на меня.

— Прости, но… — она колеблется, прежде чем продолжить, — это всего лишь мое мнение. Наличие охраны не гарантирует безопасность. Твой отец думал, что он неприкасаемый. Разве нельзя просто быть признательным Алексею, за то, что он делает твою сестру счастливой?

— Хорошо, — соглашаюсь я, тяжело сглатывая, когда мой желудок скручивается, — что касается Амелии, я постараюсь увидеть в нем что-то хорошее. Но не ожидай слишком многого. Я редко ошибаюсь в людях.

Ева улыбается.

— Договорились.

Когда мы поднимаемся, я разглядываю в двери лифта свое отражение, тяжесть моих обязанностей запечатлена в каждой морщинке на моем лице. Интересно, увидит ли Амелия тяжесть моих новых обязанностей, когда посмотрит на меня?

Лифт звенит, двери распахиваются, и мы видим пару ожидающих нас охранников с суровыми лицами. Я сжимаю челюсти, когда они идут следом за мной и Евой, их тяжелые шаги эхом разносятся по коридору. Когда мы приближаемся к двери Алексея, один из охранников поднимает руку.

— Мэм, нам нужно вас обыскать, — грубо говорит он, указывая на сумочку Евы.

— Вот, — говорит она, со смиренным вздохом передавая ее. Но прежде чем охранник успевает меня коснуться, я огрызаюсь.

— Отвали, — рычу я, — я не войду без защиты. Никто не тронет мой пистолет.

— Винсент, — шепчет Ева, ее глаза умоляют меня сохранять спокойствие. Но гнев уже кипит под моей кожей.

— Они приглашают меня сюда и ожидают, что я войду без оружия? Всё, мы уходим, — приказываю я, указывая на Еву.

— Сэр, у нас приказ, — настаивает охранник, но я не отступаю. Мы замолкаем в напряженном противостоянии, когда дверь распахивается и выходит Амелия.

— Винсент! — восклицает она, и ее глаза загораются радостью. Она обнимает меня за шею, на мгновение снимая напряжение, — я так скучала по тебе!

— Амелия, — говорю я жестко, — им нужен мой пистолет. Без него я не зайду.

Она смеется, качая головой от моего упрямства.

— Он член семьи, а членам семьи разрешено проносить оружие, — повернувшись к охраннику, говорит она.

Охранник начинает спорить, но тут позади Амелии появляется Алексей.

— Она миссис Иванова, делайте как она велит, — обращается он к мужчинам твердым голосом.

Охранник замолкает, и я завидую тому уважению, которым он пользуется. Я желаю того же от своих людей, но не могу быть уверен, что в моем случае это искренне.

— Винсент! Добро пожаловать! Сегодня вечером я готовлю ризотто. Амелия сказала, что это твое любимое блюдо.

— Ты хоть умеешь готовить? — скептически парирую я, оглядывая Алексея с ног до головы.

— Винсент, — тихо упрекает Ева, буквально умоляя меня вести себя прилично, — будь милым! Это так заботливо с их стороны. И кстати, может мне стоит рассказать им о твоих недавних кулинарных приключениях?

— Ты готовил? — недоверчиво охает Амелия.

— Не бери в голову, — отвечаю я, глядя на Еву.

Алексей усмехается с блеском веселья в глазах.

— Всё в порядке. Мне нравятся мужчины с тонким вкусом. Возможно, я не такой профи на кухне, как твоя сестра, но мне хочется надеяться, что я не разочарую.

Я поднимаю бровь, все еще скептически оценивая его способности.