Я смеюсь над ее словами, больше не сдерживая испытываемый мной скептицизм.

— Чего именно ты от меня хочешь, Амелия? Ты вышла замуж за наследника конкурирующей семьи. Ты сделала этот выбор, не я.

Амелия глубоко вздыхает, ее голос спокоен, но полон эмоций.

— Я понимаю твой гнев и недоверие по отношению к Алексею. Это не твоя вина. Наш отец воспитал нас с этой ненавистью.

— Не смей говорить о нашем отце. Он бы в гробу перевернулся, если бы узнал, что ты предпочла Ивановых своей собственной семье, — предупреждаю я.

— Я не выбирала Алекса вместо тебя, разве ты этого не видишь? — отвечает она со слезами на глазах, — я знаю, что тебе нелегко это принять, но мы с Алексом оба любим тебя.

Я наклоняюсь вперед, и огонь рядом тихо потрескивает, отражая мое смятение.

— Почему это должно что-то значить для меня?

Глаза Амелии наполняются слезами, но она сохраняет самообладание.

— Потому что мы хотим, чтобы ты был частью жизни нашего ребенка. Мы хотим, чтобы наш ребенок знал своего дядю и знал о своих корнях, несмотря на то, какие решения мы приняли.

Я недоверчиво качаю головой.

— Это безумие. Ты просишь меня относиться с любовью к семье, которая многие годы была нашими врагами. Как ты можешь ожидать, что я пойду на такое?

Голос Амелии дрожит, ее уязвимость просачивается сквозь трещины ее сдержанности.

— Я знаю, тебе трудно это понять, но Алекс не ответственен за грехи своей семьи, точно так же как я не ответственна за грехи моей. Мы хотим разорвать порочный круг ненависти и сделать мир, в который придет наш ребенок, лучше.

Я смотрю на нее, борясь с противоречивыми эмоциями. Мое сердце жаждет примирения, единения нашей расколотой семьи, но я не могу не думать о том, насколько наивна моя сестра.

Но глубоко внутри меня маленькая часть моей души дрожит от возможности искупления. Может быть, просто может быть, моя сестра что-то задумала. Возможно, есть шанс восстановить разорванные связи и переписать историю, которая преследовала нашу семью на протяжении нескольких поколений.

Я задумываюсь над ее словами, смотрю в ее полные слез глаза и вижу проблеск надежды. Медленно я разжимаю кулаки, отпуская напряжение, которое охватило меня несколько мгновений назад.

— Амелия, — говорю я уже мягче, — не могу обещать, что мы когда-нибудь будем одной большой счастливой семьей. Но если ты действительно веришь, что этот ребенок сделает тебя счастливой, я сделаю всё возможное, чтобы каким-то образом стать частью жизни этого ребенка.

Лицо Амелии озаряется смесью облегчения и благодарности. Она протягивает руку и берет мою ладонь в свою, нежно сжимая.

— Спасибо, — шепчет она, — это всё, о чем мы просим. Честно говоря, я сказала Алексу, что если ты одержим идеей продолжать разделять наши семьи, я не уверена, что хочу рожать детей.

Ее слова вызывают во мне дискомфорт.

— Ты действительно думаешь, что проблема в этом, сестренка? — я стараюсь, чтобы мой голос не выдавал волну эмоций, съедающую меня изнутри.

Амелия хнычет в ответ, и Алексей накрывает ее руку своей.

— Да, — говорит он, и в его голосе звучит убежденность, которая наполняет всё, окружающее нас пространство, — мы оба верим, что можем изменить будущее наших семей. Мы можем начать все сначала и вдохнуть новую жизнь в наши отношения.

— Новая жизнь… — мои мысли вращаются по спирали, рассматривая союзы, наследие и бесчисленные опасности, скрывающиеся в тенях нашего существования. Я смеюсь, но не над ситуацией, — вы двое понимаете важность того, что предлагаете?

— Конечно, мы понимаем, — настаивает моя сестра.

Я ухмыляюсь.

— Ты уверена, что это правильно? В моей жизни происходит столько дерьма, о котором ты, блядь, понятия не имеешь.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Амелия.

— Знали ли вы, что среди капо ходят слухи, что из-за вашего брака мне нельзя доверить быть главой нашей семьи?

— Что? — Амелия задыхается, явно удивленная моими словами, — это вздор.

Я киваю с торжественным выражением лица.

— Похоже, моего дорогого зятя не так любят в наших рядах. Ходят слухи, что я не достоин быть главным из-за моей близости к вам.

— Я уверена, что это всего лишь слухи. Ни один из капитанов не посмеет выступить против тебя. Не после всего, что папа для них сделал.

Я поднимаю бровь, и мое сердце на секунду сжимает печаль.

— Ты думаешь, что верность — это что-то незыблемое в нашем мире, Амелия? Вы думаете, они не воспользуются моей слабостью, чтобы подорвать мой авторитет? — мой голос становится холоднее, шаткость моего положения давит на меня, словно неподъемный груз, — я прекрасно знаю об их преданности нашему покойному отцу, но их истинная преданность связана с их потенциальным доходом. Расстановка сил внутри нашей организации в лучшем случае неспокойная, а ваш брак с Алексеем только подлил масла в огонь.

Амелия смотрит на меня, на лице ее отражается смесь беспокойства и решимости.

— Я понятия не имела.

— Тебе не обязательно было знать. Ты сделала свой выбор, — напоминаю я ей.

Алексей перебивает меня твердым голосом.

— Винсент, ты знаешь, что я уважаю тебя, но Амелия — моя жена, и я не позволю тебе заставлять ее чувствовать себя плохо из-за того, что она следует зову своего сердца.

Я прищуриваюсь, глядя на Алексея, и меня охватывает порыв защититься от его нападок.

— Следовать своему сердцу, говоришь? У вас обоих, кажется, есть талант к этому, — парирую я, не в силах подавить горечь в своем голосе.

Ева протягивает руку и кладет ее на мое плечо, смягчая мой гнев.

— Пожалуйста, постарайся понять. Мы выбрали этот путь не назло тебе или нашим семьям. Мы выбрали его, потому что верим в другое будущее, которое не будет определяться кровной местью, — умоляет Амелия.

Я делаю глубокий вдох, мой разум лихорадочно пытается разобраться в ситуации.

— Если ты действительно веришь в то, что нужно идти по новому пути, то ты должна быть готова к последствиям, — говорю я, и мой