— Всё, о чем они просят, чтобы ты поддержал их, — говорит Ева.

И вот оно. Суть всего — поддержка. В нашем мире это не просто похлопывание по спине или поздравительный тост. Это обещание защиты и верности. Я обязуюсь защищать новую жизнь всеми доступными мне ресурсами.

— Я поддерживаю, — говорю я, и это слово становится клятвой, даже когда я осознаю всю чудовищность того, на что именно соглашаюсь, — что взамен?

Амелия и Алексей переглядываются.

— Что ты хочешь, чтобы мы сказали? — спрашивает Алекс, — в какой-то момент мы все должны быть готовы заплатить соответствующую цену.

— Легко так говорить, когда цену платишь не ты, — отвечаю я.

Правда в том, что я хотел бы быть дядей. Я хочу обрести счастье. Но, я не считаю, что путь вперед столь безоблачен, как кажется Амелии и Алексею. Сможет ли их дитя, кровь Иванова, когда-нибудь найти дом среди Кингов?

— Алексей, — мой голос твёрд, несмотря на сомнения, — ты знаешь, что значит быть частью этого мира. Жертвы. Опасность.

— Наследие Ивановых, — говорит он, торжественно кивая, — я понимаю твое беспокойство, но мы верим…

— Вера… — вмешиваюсь я, с вырвавшемся невеселым смешком, — вера не защищает от пуль и предательств в нашем мире. Посмотри, что случилось с нашим отцом или как насчет твоего брата?

Лицо Алексея напрягается при упоминании брата.

— Я знаю о рисках, — говорит он почти шепотом, — но я отказываюсь позволять страхам диктовать нашу жизнь. Мы не можем позволить грехам прошлого определять наше будущее.

— Конечно, семья — это всё, — отвечаю я медленно, обдумывая каждое слово, — но невиновности нет места в наших отношениях. Если вы втянете в это ребенка, он унаследует не только вашу любовь, но и ваших врагов.

— Именно поэтому нам нужно починить то, что сломано, — настаивает Алексей, его взгляд непоколебим.

— Починить то, что сломано, — я размышляю над этой концепцией. Это роскошь, которую могут себе позволить немногие в нашем мире, — а если это невозможно исправить? — спрашиваю я, уже зная, что некоторые пропасти слишком велики, чтобы их можно было преодолеть.

— Тогда мы хотя бы попытаемся, — говорит Амелия и её привычная теплота в голосе исчезает.

— Попытаемся, — повторяю я, позволяя слову повиснуть в воздухе.

— Винсент, — отвечает Алексей с намеком на мольбу в своем низком голосе, — мы просим больше, чем просто твоего благословения. Мы просим помощи.

— Помощь, — шепчу я, и это слово камнем застревает в моей груди. Мир Кингов — это не мир прощения или вторых шансов. Это тот случай, когда каждая услуга является долгом, — сейчас я едва удерживаю власть над семьей. Я не могу давать никаких обещаний.

— Винсент, — голос Евы прорывается сквозь тишину, словно спасательный круг, брошенный среди надвигающейся бури, — тебе нужно многое обдумать. Возможно, нам стоит уйти, и вы сможете обсудить этот вопрос позже.

Я обращаюсь к Еве, благодарный за ее своевременное вмешательство.

— Наверное, ты права, — отвечаю я усталым голосом.

Амелия кивает, ее глаза сияют решимостью.

— Мы понимаем. Мы не ожидали, что всё пройдет легко.

Я дарю ей легкую улыбку.

Когда мы направляемся к выходу, Ева берет меня за руку, придавая сил, чтобы противостоять неуверенности, которая бушует во мне. Внезапно я испытываю невероятную благодарность за ее присутствие.

Перед моим мысленным взором предстает ребенок с глазами Ивановых и решимостью Кингов, сочетающий в себе наследие, которое могло бы залечить раны наших семей. Однако сейчас я способен думать только о том, как мне двигаться дальше в качестве главы семьи Кинг. Я не хочу отказываться от короны, по крайней мере, пока я жив. Следующему поколению придется подождать, пока не налажу дела для нынешнего.

Глава 6

Машина подъезжает к высотному зданию, являющемуся моей крепостью посреди бушующей суеты города. Я бросаю взгляд на мягкий и задумчивый силуэт Евы на кожаном сиденье.

— Поднимешься? — спрашиваю я, не желая, чтобы этот вечер закончился в тишине.

— Хорошо, — отвечает она, расстегивая ремень безопасности и разглаживая ткань платья.

Мы поднимаемся на лифте в уютной тишине, цифры, показывающие этажи увеличиваются вместе с напряжением, разрастающимся в груди, пока я прокручиваю в голове события прошедшего вечера. Оказавшись в своей квартире, я щелкаю выключателем, и огромное пространство заливает золотистым светом.

Ева проходит за мной в главную гостиную и присаживается на краешек изящного дивана, накручивая прядь волос на палец.

— По-моему, сегодняшний вечер прошел неплохо, не так ли? — спрашивает она, когда я наливаю себе выпить и предлагаю ей, на что она отрицательно качает головой.

Я хожу по комнате, и разочарование бурлит во мне, словно растрясенная бутылка шампанского.

— Если ты так считаешь… — отвечаю я, сидя на другом конце дивана.

— Что это значит? — спрашивает она с раздражением в голосе.

— Пока наша империя под угрозой, она мечтает о потомстве, — отвечаю я раздраженно.

— Ты сейчас серьезно?

— Что?

— Слушай, я понимаю, она всегда будет твоей сестрой, но теперь она Иванова. Желание продолжить род вполне естественно, — отвечает Ева.

Я ненадолго замолкаю, обдумывая, что ответить.

— А что насчет меня? Я не могу просто забыть всё, во что мы верили, благодаря нашему отцу. Я понимаю, что она теперь одна из них, но она даже не думает о том, через что проходят все остальные. Она думает только о себе, Алексе и создании новой семьи.

— Конечно, это так! Они молодожены. Разве ты никогда об этом не думал? — ее вопрос застает меня врасплох, — я имею в виду создание семьи.

— Думал ли я об этом? — с издевкой спрашиваю я. Эта идея кажется абсурдной, — у меня хватает проблем и без подгузников и бессонных ночей.

— Ты не думал, что когда-нибудь женишься и у тебя будут дети? — ее глаза ищут в моих нечто, чем я не уверен, что обладаю.

— Семья… — я качаю головой, — осложнения, которые я не могу себе позволить.

Ева вздыхает, откидываясь на подушки, ее взгляд устремляется к