Таня и Ванька Валялкин сидели на первом ряду недалеко отсудейской скамьи. Баб-Ягуна, который больше всех суетился с перетяжками, с нимине было. Сарданапал спохватился, что у гонок нет комментатора, и пересадилЯгуна на комментаторскую вышку, чем-то похожую на вышку волейбольного судьи.С нее Ягуну было видно куда как лучше, правда, приходилось тарахтеть безумолку. Но с этим-то он справлялся.

Сидевшая рядом Гробыня, бесцеремонно занявшая место Ягуна ивертевшая головой по сторонам, толкнула Таню локтем.

– Гроттерша, смотри! Тридцать три богатыря! Вот бы когоохмурить, а?

– Тебе надо – ты и охмуряй! – буркнула Таня.

Она недоверчиво оглянулась на трибуну, на которой, в чешуезлатой горя и изучая афишки с расписанием забегов, восседали красавцы молодые,великаны удалые. Несмотря на то что ей часто приходилось о них слышать, виделаона их впервые.

– А почему они одни? Где дядька Черномор? – спросилаТаня.

Гробыня покрутила указательным пальцем у виска и молчапоказала на место главного судьи, которое занимал академик Черноморов.

Спохватившаяся Таня прикусила язычок. Это ж надо было таксесть в лужу, да еще перед кем!

– Дорогие зрители! С вами снова я, всеми любимый и многихраздражающий Баб-Ягун. Обычно вы можете любоваться мной на поле, когда яотважно вхожу в штопор на ревущем пылесосе. Но это на драконбольных матчах.Сейчас же я, мудрый и отважный, как античный бог, нахожусь на комментаторскойвышке! О! Вот я уже вижу на пятом ряду трогательно кислое, некрасивое лицомоего лучшего друга Демьяна Горьянова! – рубиново пунцовея ушами, началБаб-Ягун.

– Чтоб ты треснул! Античный бог! – зеленея от злости,фыркнул Демьян Горьянов.

Защитная жилетка Баб-Ягуна затрещала, успешно отразив сглаз.

– Передо мной на стартовой полосе толпятся избушки. Накаждой стараниями Поклепа Поклепыча натянута полотняная полоска с ее номером –от 1 до 13. Разумеется, это очень мудрое, я бы даже сказал, прозорливое решениетибидохского завуча. Вдруг бы мы с вами перепутали чукотский чум с Многоэтажкойили украинской хатой? – съехидничал Ягун.

Жилетка снова затрещала – громко и истерично, как зудильник.На этот раз ей пришлось справляться с куда более сильным сглазом. Ягге строгоокруглила глаза и погрозила внуку кулаком. Поклеп Поклепыч недовольно потерпереносицу и отвернулся.

Баб-Ягун, как многие великие ораторы, порой забывавший, очем он только что говорил, посмотрел на ладонь, радуясь, что подстраховалсяшпаргалкой.

– Избушки на Курьих Ножках – очень редкий мифологическийвид, относящийся к роду зооморфных бесфундаментных строений. Новая избушкаможет вылупиться не чаще, чем раз в сто лет. В лесной полосе России – а большенигде они не обитают – их осталось так мало, что они давно занесены в Охраннуюкнигу. Именно поэтому, привлекая внимание к этому уникальному виду, в Тибидохсеи решили проводить ежегодные смотры.

– Не занудствуй, Ягун! Я прямо обрыдалась от умиления!Ути-пути, бедненькие домики! Чтоб они тебе на язык наступили! – с местакрикнула Гробыня Склепова.

Ягун испытал сильное желание запустить в нее боевой искрой.

– Я своей бабусе верю. Она говорит, что Избушка на КурьихНожках не просто маленький деревянный дом с печью. Это еще и друг. Настоящийдруг на столетия. Когда у нас избушку угнали, Ягге едва не умерла от огорчения.Ясно тебе?

– Ясно. Кое-кто был ходячим пылесосом, а стал заядлымизбятником. Не сегодня-завтра заведет инкубатор и наплодит полный Буянпинающихся домиков, – вновь крикнула Гробыня.

Гуня Гломов и Демьян Горьянов противно заржали.

Баб-Ягун сообразил, что переругиваться на весь стадион неимеет смысла, и быстро сменил тему.

– Первые международные гонки на избушках состоят из трехэтапов. Начальный этап – ориентирование на местности, второй – джигитовка,третий – полоса препятствий. Победитель выявляется по сумме баллов порезультатам всех этапов, – объявил он.

Шурасик так поспешно принялся строчить в блокнотике, чтозатупил карандашик. Остальные девять тысяч девятьсот девяносто девять зрителейзаписывать не стали, а доверились памяти.

На поле, начальственно надувая щеки, вышел Поклеп Поклепыч.

– Избушки, слушай мою команду! Равняйсь! Смирна!Нале-направо! Кругом! – деловито скомандовал он.

Избушки отнеслись к его словам с полным пренебрежением. Ниодна не стронулась с места. Кругом повернулась одна только Многоэтажка наБройлерных Окорочках.

– Умница! Хорошая девочка! – покровительственно уронилПоклеп и вдруг завизжал: – Эй! Что ты делаешь?

Он запоздало сообразил, что Многоэтажка повернулась потому,что ей вздумалось забросать его песком. А стоя задом, загребать песок былокуда удобнее.

Трибуны захохотали. Сконфуженный Поклеп поспешилретироваться. Русалка, которую он по обыкновению доставил на гонки в бочке,ударила хвостом и обдала Поклепа водой. Завуч стал гораздо чище, зато сразупропах рыбой.

– Прылестно! Просто прылестно! – скривившись, сказалабрезгливая Зубодериха. Она зажала платочком нос и поспешно перебралась надругую скамейку.

Русалка оскорбленно плеснула ей вслед, но промахнулась, ився вода попала на Риту Шито-Крыто. Шито-Крыто была не в претензии. Она с трехлет обожала маринованную сельдь, запах которой был близок к русалочьему.

– Лукерья-в-голове-перья! Номер первый! Прошу любить и нежаловаться, ежели кого по ошибке сглазят! – объявил Баб-Ягун.

Из избушки выскочила дряхлая, но очень резвая старушонка.Правая нога у нее была костяная, а из нижней челюсти рос желтый зуб. Зуб былодин-единственный, зато таких размеров, что его было видно даже спредпоследнего ряда.

Лукерья-в-голове-перья молодцевато свистнула, вселив легкуюзависть даже в Соловья О.Разбойника.

«Теть Луш! Я ж просил! Пускай бы думали, что я самнаучился!» – недовольно пробормотал Соловей Одихмантьевич.

– А ну-ка, избушка! Встань к лесу задом, ко мнепередом! – скомандовала Лукерья-в-голове-перья.

Избушка немедленно заскрипела, содрогнулась от крыльца доставен и от ставен до крыши и стала задумчиво отыскивать лес, ворочая во всестороны единственным окошком с геранью. После непродолжительных поисков лес былобнаружен. Правда, при этом выяснилось, что Лукерья-в-голове-перья и леснаходятся в одной стороне, поэтому встать к Лукерье передом, а к лесу задомположительно невозможно.

Выходя из положения, избушка стала обегать хозяйку, чтобыоказаться между ней и лесом, и едва не затоптала младшего арбитра из бывшихшаманов.