– Я бы ей предложила, но она работает по субботам. К тому же, думаю, ты подойдешь лучше.

– В какой Вселенной? Ни за что!

Линда вздохнула и закрыла глаза. Вытянув руки на дюйм перед собой, она провела ими от головы до талии, а затем невозмутимо открыла глаза:

– Просто подумай об этом. Ты получишь проценты от уроков. – Она помахала руками передо мной, как будто отгоняя какую-то невидимую пыль, в надежде, что ее идея доберется до моего мозга. – Просто подумай об этом. – Она вручила мне одну из рекламок косметики.

* * *

Я шла по дорожке домой, рассматривая разукрашенную девушку на рекламке. Никогда вживую не видела столько косметики на лице. Ужас какой-то. Вздохнув, я открыла дверь.

Мне сразу же в руки сунули бластер, Брейден схватил меня за руку и, затащив в темную гостиную, прижал к стене.

– Теперь ты в моей команде, – прошептал он не более чем в двух дюймах от моего лица. Прядь золотисто-каштановых волос упала ему на глаза, и он ее откинул. – Три выстрела приравниваются к смерти.

Он выдернул из моей руки рекламку, рюкзак с рабочей одеждой и бросил все на диван в пяти футах от нас. Не долетев, рекламка опустилась на пол перед диваном.

– Готова? – спросил он, отстраняясь.

Брейден был так близко, что его бедро задело мой бок, и мое тело покрылось мурашками.

Он наклонился, и его лицо оказалось совсем рядом с моим. Я замерла.

– Что за запах? – спросил Брейден, вдохнув запах моих волос и шеи.

Секунду я ничего не могла ответить. Дыхание словно застряло в горле. Потом подняла запястье между нашими лицами.

– Это спрей с работы. Одна девушка, Скай, побрызгала меня им. – Голос прозвучал напряженно, и я опустила руку.

Брейден нахмурился:

– Эй, что случилось? – Его взгляд на мгновение сфокусировался на моих губах, а затем снова вернулся к глазам.

Сердцебиение участилось. Я сложила руки на груди, нуждаясь в небольшом пространстве. Из-за этой работы я становлюсь странной. Линда со своими разговорами про ауры, косметику и моду плохо на меня влияет.

– Ничего. – Я посмотрела через его плечо на темную гостиную, мои братья по-любому слышали нас. Мы вполне могли попасть в засаду. – Кто играет?

– Все.

– И папа?

– Нет. Он на работе.

Я разулась, чтобы тише передвигаться, взяла Брейдена за руку и медленно направилась вдоль стены:

– Мы победим.

Брейден широко улыбнулся:

– Я знал, что сделал правильный выбор и продержался до твоего возвращения.

– Чертовски верно!

– Давай надерем им задницы, – сказал он, пародируя меня.

С другого конца гостиной раздался низкий голос:

– Я мог бы уже трижды убить вас, ребята. Прекрати флиртовать с моей сестрой и включайся в игру. Даю вам десять секунд форы.

От этих слов мое сердце сделало сальто. Но это же был Гейдж. Он всегда шутил. Кроме того, он всегда флиртовал. Всегда. Скорее всего, он просто судит всех по себе.

– Заткнись, – рявкнула я и потянула Брейдена в противоположную сторону гостиной. Десять секунд – это немного.

Вечером в своей комнате я повнимательнее рассмотрела девушку на рекламке. На самом деле косметика – это не так уж и плохо. Конечно, непрактично – пот и макияж несовместимы, но при случае я подкрашивала ресницы. А гигиеническая помада вообще была моим лучшим другом. С процентами от занятий я быстрее покрою долг и расквитаюсь с этой работой. Однако возвращаться домой со всей этой дрянью на лице нельзя. Меня засмеют.

Я вздохнула и убрала рекламку в ящик стола.

* * *

В четверг на работе первым делом я положила перед Линдой рекламку и сказала:

– Она же не водостойкая, верно?

– Кто?

– Косметика. Когда закончим, мне можно будет легко ее смыть.

– Зачем? Уверена, твоей маме понравится макияж.

Не следовало ей лгать. Не умеешь – не берись. Я правда думала, что эта тема больше никогда не всплывет. Это было куда хуже, чем жалостливые взгляды, которые она бы на меня бросала. В ответ я лишь пожала плечами.

Линда взглянула на рекламку:

– Она легко смоется хорошим гелем для умывания.

Я медленно кивнула, все еще пребывая в неуверенности, стоит ли соглашаться.

– И мне не придется ничего говорить?

Линда взволнованно всплеснула руками. Похоже, она решила, что я согласилась.

– Нет. Ты просто выступишь моделью. Будет здорово. Первое занятие она проведет в эту субботу. – Линда достала из-под стойки какой-то документ, доказывая тем самым, что заранее знала, что я соглашусь. – Поскольку ты несовершеннолетняя, мне нужно, чтобы твоя мама, ну, или папа… кто-нибудь из родителей дал на это письменное согласие. У Эмбер нет лицензии, поэтому на занятиях она будет накладывать макияж только тебе. И еще, я бы об этом не переживала, но, если у тебя возникнет какая-нибудь аллергическая реакция, здесь указано, что ты не подашь на меня в суд.

Я кивнула и взяла документ. Пробежалась взглядом по листку, но не разобрала ни единого слова.

– Можешь пригласить маму.

Каждый раз, когда она упоминала маму, мой желудок скручивало. Нужно было просто сказать ей правду и покончить с этим.

– Мама работает в субботу, так что не сможет прийти, – вылетело у меня. В последнее время у моего рта был собственный разум. Я подняла документ. – Но она это подпишет.

– Отлично. А теперь давай работать.

* * *

Сегодня я не могла заснуть по двум причинам. Первая: я не бегала. Вторая: мне не давала покоя бумажка, на которой я подделала подпись моей мертвой мамы. Эта бумажка буквально кричала на меня на пределе легких из ящика письменного стола. Надо было попросить папу ее подписать. Он бы подписал… наверное. После кучи вопросов.

Я вспомнила, как однажды папа пришел домой с бутылочкой кондиционера для волос и поставил ее передо мной на стол. «Тебе это нужно? Кэрол с работы сказала, что нужно», – промолвил он. Я уставилась на бутылочку. Конечно, я знала, что это такое, видела много рекламных роликов, но никогда не пользовалась раньше. В папиных глазах светилась вина, будто он каким-то образом меня подвел. Но в этом не было его вины, он просто не знал. Ему было бы легче, будь у него четыре сына. И мы оба это знали. «Да нет, пап. Вообще-то, мои волосы не так уж и сильно путаются. Но спасибо, я обязательно его использую». Что я и сделала. До сих пор не верится, что я так долго жила без кондиционера для волос.

Интересно, почувствовал бы он себя столь же виноватым из-за того, что не покупал мне косметику? Я вздохнула и уставилась на свой стол, будто документ, который мне дала Линда, мог прожечь себе путь сквозь ящик. Поняв, что заснуть не удастся, в час ночи я включила лампочку на тумбочке и вылезла из кровати. Да что со мной не так? В оправдание этого поступка я твердила себе, что подписание документа – лишь формальность, у меня не возникнет никакой аллергической реакции. Так что в этом нет ничего страшного, папа никогда ни о чем не узнает. Документ не отправят в правительство на проверку, просто он будет навечно похоронен в уродливом сейфе в кабинете Линды.