Глава 8. Секрет

Роза

Время даёт понять, насколько ты несчастен. Как только жизнь идёт своим чередом, день за днём, неделя за неделей, год за годом, проходит в миг. За радостными и счастливыми моментами мы перестаём задумываться, что может быть иначе. Вот только осознавать этот факт очень трудно.

Известие о смерти Малии стало шоком для меня. Вместе с ней спокойствие и неведение исчезли. Я бы научилась жить в мире, где нет её после того, как вдоволь нагоревалась. Но жизнь даровала мне новый подарок. Не нужный. Непрошенный. Неожиданный. Дар, к которому я абсолютно не готова. И никогда не была…

Вряд ли к такому можно подготовиться…

Я едва соображала. Несколько последних дней прошли словно в тумане. Даже через неделю горе оставалось осадком внутри, но теперь же я жалела себя по другой причине. С самого первого дня мне стало видеться… Нечто. Из-за скорби мозг мало что осознавал, поэтому не сразу поняла, что этот «дар» достался мне от тёти. Вот что она хотела сказать во сне, в котором я впервые встретилась с мамой. Сделать выбор. Принять дарование, или же нет.

Но не всё так просто. Как говорится проще сказать, чем сделать, и тётя должна понимать, что выбора особого у меня нет. Хотя что может понимать дух!?

Если принимаешь дар, требуется постоянное обучение, практика. Это образ жизни, нежели «хобби». Противоположный выбор может повлечь не особо благоприятные последствия, поэтому слова тёти более чем абсурдны! Не умение использовать силы приводит к духовному дисбалансу. Естественно, не практикующий медиум трудно переносит встречи с иным миром, как я. Из-за непрекращающегося плача поднялся жар и заболела голова. Снова. Конечно, в этом помогло известие о гибели тёти. Но для меня это норма. Поплакав один раз, не могу остановиться, и даже лишняя грустная мысль вводит в жуткую нескончаемую депрессию. В таких случаях интернет советует забыться с друзьями, отвлечься музыкой, фильмами и домашними питомцами. Первых, как я сообщила ранее у меня не было. Музыка же вводила в большую тоску и печаль. В каждом же фильме присутствуют сентиментальные моменты, от которых наворачивались слёзы на глаза, они же затем медленно прокладывали мокрые дорожки печали на щеках.

Думаю, я всегда была склонна к депрессивному состоянию, но при этом пыталась делать вид, что всё прекрасно. К примеру, на улице, с беспрерывными сплетнями обо мне и тёте. Или же с самого раннего детства привыкла строить глазки и расплываться в довольной улыбке, надевать в каком-то роде маску, чтобы Малия лишний раз не усомнилась в своих родительских способностях. Она не всегда пользовалась спросом у окружающих в качестве гадалки, поэтому в нашей жизни была чёрная полоса в виде бродяжного образа жизни. Крыша над головой всегда имелась, впрочем, как и пища. Уж мой опекун об этом позаботилась.

Благодаря нашему затяжному жизненному походу, младшие классы пришлось пропустить. Малия учила меня на дому. Быть может поэтому выросла такой закрытой и нелюдимой личностью. Но я ни о чём не сожалею.

Моё детство прошло в цирке, в месте, куда так тянутся все детишки. Естественно, происходящие там чудеса не являлись для меня таковыми. Ведь проживая день за днём под куполом, перестаёшь диву даваться. Фокусники и иллюзионисты постоянно норовили удивить юного зрителя, который всегда был на виду. Поэтому моё детство прошло быстро. Счастливо. За длинным трапезным столом, с шумными и живыми беседами. Мы были сплочённой семьёй, которую оказалось очень трудно и больно оставлять.

Сейчас я понимаю, Малия хотела, чтобы её племянница жила нормальной жизнью, а не с теми, которых общество считает уродами. Пусть даже наш цирк не «дю Салей», но престранных людей хватало. Поэтому с самого детства смогла хорошо уяснить, что суть личности не заключается во внешних каких-то качествах. Последние же неплохо прячут хищное нутро негодяев. И судя по всему, именно так тётя нашла свой несчастливый финал… Убийца подобрался к ней под ликом доброго и нуждающегося в помощи человека. В момент, когда она была бессильна и истощена магически, и для этого намеренно дождался конец рабочего дня.

Мне трудно представить кто желал тёте зла. Она никогда не отказывала в помощи, принимала столько людей сколько могла. Жертвовала своим свободным временем, личной жизнью и здоровьем. И вот как ей отблагодарили… Смертью. — Думала я в своей голове, рассматривая белоснежный потолок, под звук монотонного пищания какого-то прибора. Ничто не привлекало моего внимания. Только иногда сквозь сознание прорывался отзвук того самого прибора, таким звонким кратким писком.

Послышались голоса, словно через водный пузырь, но они мало меня волновали, пока источник звука не показался в поле моего зрения.

— Слава Богу… Роза, как себя чувствуешь!? Что-то болит!? — Обеспокоенно воззрился мужчина с чистой синевой глаз.

В его внешности не было ничего особенного. Мужественный вид, недельная щетина, волевой подбородок.

И почему спрашивается, у меня должно что-то болеть!?

— Мистер Питерсон!?

— Да, Роза. — Ответил детектив, и как-то грустно улыбнулся в конце.

— Мне казалось вы не верующий…

В этот раз раскатистый звонкий смех мужчины пронёсся по помещению, тем самым пробудив моё сознание. Не была бы я так слаба, поддержала своего собеседника. Но не в этот раз. Потому что у меня едва хватало сил не зажмуриться от яркого освещения в больничной палате.

Что он здесь вообще делает!? А я? Такое ощущение, он всегда рядом, с тех пор как тётя ушла… Или по крайне мере в те самые моменты, когда я нахожусь в сознании. Я взглянула внимательно на детектива. Тот всем своим видом излучал мужественность и силу, глаза же выражали беспокойство. Он, красив, и даже возрастные морщинки в уголках глаз, в области межбровья и лбу не мешали этому. Тёмно-синяя рубашка небрежно расстёгнута на первые несколько пуговок, а рукава рубашки закатаны, и демонстрировали мощные и жилистые руки.

— К-как я здесь оказалась!? Что случилось!?

Сознание полностью поглощено тётей и видениями в виде духов. Абсолютно не имею представления как я здесь оказалась…

После моего вопроса мистер Питерсон нахмурился и немного отстранился. Его глаза забегали, словно он пытался придумать ответ.

Мне это совсем не нравится. Почему он чувствует вину, стоя здесь передо мной!? Он хочет придумать ложь!?

Тело в попытке защититься от неведомой угрозы сразу сжалось, в сторону противоположной мужчине. И это, естественно, никак не скрылось от внимательного взора детектива, на лице которого отразилось гримаса боли. Правая рука сразу устремилась к волосам, зачёсывая назад беспорядочно торчащие в разные стороны прямые пряди, которые свисали на лоб.

— Роза,