Не сводя с нее глаз, я закурил новую сигарету.

Эта женщина привела меня в сильное замешательство. Я приселрядом с ней на край кровати.

— Должен признаться, что знаю о девушках не больше, чемзнал, когда мне было девятнадцать, — сказал я. — Но даже при таком малом знаниистоль сложной материи могу уверенно сказать, что твой вид и твои словасовершенно не вяжутся друг с другом. «Идеальное преступление»! Как сказано! Нопо твоему виду, по-моему, самое тяжкое преступление, какое ты способнасовершить, — это использование показаний неисправного счетчика на автостоянке.

Мэриан сделала изящный жест тонкой ручкой.

— Я не утверждала, что когда-либо что-нибудь украла.

— Но теперь собираешься? Зачем?

— О причинах поговорим позднее. Я хочу знать, заинтересовалоли тебя такое дело?

— В деньгах я всегда заинтересован.

— Ты когда-нибудь совершал кражу?

— Нет. Но сомневаюсь, чтобы это имело большое значение. Меняеще никогда не искушали, предлагая сто семьдесят пять тысяч долларов.

— Значит, ты мог бы пойти на такое?

— Возможно. Но что гарантирует недоказуемость?

— Есть такие гарантии! — убежденно произнесла она. —Фактически никто даже не будет знать, что это кража.

— Вот даже как? Но ведь деньги не испаряются… А кстати, гдеони?

Мэриан изучающе посмотрела на меня.

— Кажется, ты говорил, что твой отчим — маклер. Так что тыдолжен знать, что такое торговый счет.

— Само собой!

— Вот и прекрасно! Хэррис Чэпмен имеет торговый счет вмаклерской фирме Нового Орлеана.

Человек по имени Крис, голос которого ты только что слышал взаписи, — официальный представитель, который ведет для него этот счет. И вданный момент акции и деньги на этом счету вместе составляют немногим большеста восьмидесяти тысяч долларов.

Я невольно присвистнул, потом пристально посмотрел на нее:

— Итак?

— Ну, ты же знаешь, как ведется такой счет.

— Разумеется! Акции, которые он покупает, записываются наего счет, но хранятся в сейфах фирмы, так что ему нет надобности проходитьвсякие формальности — подписывать их и отсылать обратно, если он захочет ихпродать Поскольку он все время покупает и продает, ему проще снять телефоннуютрубку…

Тут только до меня все дошло окончательно, и Мэрианвозликовала.

— Вот видишь! — воскликнула она.

— Ничего не вижу, — возразил я. — Деньги на таком счету также неприкосновенны, как и в банке без подписи их не выдадут — тебе ли этого незнать? Фактически нужны даже две подписи. Сначала надо расписаться в совершенииоперации, потом подписать чек на получение денег…

Она прервала меня:

— Ты можешь выслушать меня хотя бы минуту?

Конечно, все это не так просто. И при других обстоятельствахне сработало бы. Но тут ситуация уникальная. Требуется самый элементарныйподлог, потому что никто даже не посмотрит на подпись.

— Почему?

— Потому что ни у кого не возникнет сомнений в том, чтоденьги снял со счета сам Хэррис Чэпмен. И об этом позабочусь я…

— Ты бы лучше просветила меня хоть немного, — попросил я. —Кто такой Чэпмен и что тебя с ним связывает?

Она наклонилась вперед, стряхивая пепел с сигареты.

— Это — бизнесмен. И весьма богатый для такого небольшогогородка. Он владелец «Чэпмен энтерпрайзес», газеты, радиостанции,хлопкоочистительной фабрики и склада. Среди прочих вещей…

— И ты у него работаешь?

Ее глаза встретились с моими, но в них я ничего не прочел.

— Да, я у него работала. Была его личным секретарем,любовницей, руководящим работником, невестой… Называй мои амплуа как хочешь. Япришла к нему восемь лет назад и в последние шесть была чем-то средним междуего заместителем и женой. Не хватало только одного: мы не состояли вофициальном браке.

— Почему?

— Причина проста и банальна. У него уже была жена.

— Ты не относишься к той категории женщин, которые так долго…

— Не будем пока об этом.

— Прости, — сказал я. — Но тем не менее я не понимаю, как тысобираешься все это провернуть. Что будет делать сам Чэпмен, пока ты будешьтянуть с его торгового счета?

— Ничего.

— Как это — ничего?

— Его не будет в живых.

— Почему ты так решила?

— Потому что я убью его!

* * *

В аэропорту Майами мне удалось получить место неявившегосяпассажира, и в начале девятого я уже прибыл в Айдлуайлд. Лимузин довез меня догорода.

Был один из тех ненастных вечеров, когда нельзя сказатьточно, что идет дождь, но тем не менее холодный северный ветер время от временибросает в вас пригоршню дождевых капель.

Я был без пальто, и люди смотрели на меня как насумасшедшего, когда я вышел на конечной остановке, чтобы поймать такси.Маленькая гостиница на 44-й улице в Восточном районе, где я уже когда-тоостанавливался, вполне мне подходила. Правда, мой номер окнами выходил водвор-колодец и выглядел невзрачным, унылым.

Я сел на кровать и пересчитал свои денежные ресурсы. У меняосталось триста шестьдесят долларов. После того как я куплю пальто, останетсятриста. Как-никак, а это все-таки Нью-Йорк. Не могу же я в поисках работы идтипо Мэдисонавеню, имея вид жалкого беженца. Мне и так придется туго: последнее местоработы, на которое можно сослаться, я оставил два года назад.

Я отправился в бар и выпил стаканчик, но от этого настроениемое не улучшилось. Через какое-то время вернулся в отель и попытался читать, нотщетно. Я не мог выбросить из головы сто семьдесят пять тысяч долларов, синиеволны, солнечные блики и черноволосую головку с гладкой прической.

Я взял журнал, прилег на кровать и уставился в раскрытыестраницы невидящим взглядом.

Какое мне дело до того, что случится с человеком, которого язнаю только по имени? И если бы меня так беспокоила его судьба, то почему я непозвонил ему и не предупредил, что она замышляет его убить?