Внимательно изучив оружие, профессор снял один пистолет с крючка, с щелчком открыл верхнюю его часть и, вложив в выемку шприц, захлопнул. После чего развернулся и нацелил ствол на меня.

Из моей груди вырвался злобный рык. Аппарат, показывающий мой пульс и дюжину других цифр и диаграмм, тихо запищал.

С одной стороны, ни профессора со взглядом самого настоящего маньяка, ни химического препарата я не боялся, да и клетка из бриллиантовой стали меня бы не остановила, пожелай я из нее выбраться. С другой — не хотелось провоцировать мерзкого типа, стоящего передо мной пусть и с детским на мой взгляд оружием. Ведь одному богу известно, на кого работает этот ублюдок и какие последствия повлечет за собой его скорая смерть от моих клыков. Последствия не для меня, нет, нет. Для той, что сейчас находилась по ту сторону двери и шепотом читала выданный ей контракт. Доктору Радовой я обязан многим, и ради безопасности ее дочери мне необходимо быть предельно осторожным.

Профессор нажал на спусковой крючок.

Еще до того, как пуля в виде шприца вылетела из ствола, я звериным чутьем почувствовал ее траекторию и, когда шприц подлетел ко мне, отбил его легким, небрежным движением лапы. Тот упал на пол клетки и покатился к самому краю, но был остановлен стальным прутом.

Мерзкий тип присвистнул, удивленно меня разглядывая. Неужели я перестарался?

— Хм, какая удивительная скорость, — произнес профессор, убрав пистолет на полку. — Может ли быть, что вы, мой дорогой друг, фиар?

Я вновь оскалился, опускаясь на передние лапы. Похоже, перестарался.

— Что у вас тут происходит? — Из-за двери показалась головка моей спасительницы. Она встревоженно посмотрела на меня и, убедившись, что все в порядке, перевела взгляд на профессора: — Господин Змеев, могу я чем-то помочь?

Тот, не отрывая от меня пристального взгляда, ответил вопросом на вопрос:

— Вы договор прочитали, мисс Радова?

— Нет еще.

— Тогда не высовывайтесь из комнаты отдыха до тех пор, пока не примете решение. Идите, идите! — Он махнул на нее рукой, и девчонка вновь скрылась за дверью.

Профессор оказался довольно смышленым — он более не повторял попыток выстрелить в меня и вообще не приближался к клетке. Он анализировал цифры экрана, делал записи, снова анализировал и снова записывал. В то время как я, сидя по-медвежьи на полу, наблюдал за действиями мужчины, мысленно перенаправлял оставшиеся силы своего организма на быструю регенерацию уже почти затянувшейся раны на животе и одновременно прислушивался к тому, что происходило в комнате, где находилась дочь госпожи Радовой.

Время тянулось медленно. Часов в камерной не наблюдалось, но они мне и не были нужны. Я звериным чутьем чувствовал, как снаружи солнце уже давно перекатило через точку зенита и тени городских высоток стали удлиняться и увеличиваться по мере приближения солнечного диска к линии горизонта.

Вскоре из комнаты появилась моя спасительница со стопкой бумаг и ручкой. Быстро глянула на меня и направилась к профессору. Тот оторвался от своих записей и спросил:

— Ну и?

Девчонка протянула ему бумаги, а ручку спрятала в карман халата и серьезным тоном произнесла:

— У меня есть условия.

Профессор недовольно сощурился, принимая договор. Дочка госпожи Радовой пожала плечами.

— Соглашение о неразглашении на сегодня я подписала, насчет остального даже не заморачивалась. Так что смотрите сами, господин Змеев.

Ее сердце стучало быстро, и в лесном запахе, исходящем от нее, появились горькие нотки страха. Девчонка волновалась, и волновалась сильно. Однако не показывала своих эмоций. Ее лицо выражало лишь усталость и равнодушие.

— Ну и, профессор? — с легким пренебрежением в голосе спросила она и сложила руки на груди. Рукава белого, большого ей по размеру халата собрались складками.

Профессор уставился на девчонку совсем не по-доброму. От него веяло диким гневом. Несколько мгновений они оба молчали. А я чувствовал, ощущал всем своим существом, как в камерной накаляется воздух.

Моя спасительница вежливо улыбнулась и наигранно отвесила легкий поклон головой:

— Тогда я пойду. Спасибо вам за предоставленную возможность. И не забудьте напоить и накормить беднягу, а то ваш редкий экземпляр полакомится вами на завтрак.

Она развернулась на пятках и уверенно зашагала к двери.

Шаг, сердце стукнуло дважды, еще шаг, сердце стукнуло трижды, а когда девчонка остановилась и положила ладонь на ручку двери, ее сердечко, подобно испуганной до смерти птахе в клетке, неистово забилось в груди. Тихо скрипнул дверной замок, и пространство камерной заполнил голос профессора:

— Постойте!

Глава 4. Судьбоносные встречи

***

Столица Бервест, Третий квартал, Парк Элитного спального комплекса

Мирослава

Моя любимица Маргошка резвилась на траве, гоняясь за пчелами, а я сидела на скамье и любовалась медленно расцветающим закатом.

Защитные стены вокруг городов воздвигли, когда я была совсем юной, но в памяти навечно запечатлелись вечера, проведенные с семьей в Алкайе.

Родители часто вывозили нас за город к дачному домику семейства Скиф. У них тоже была дочка нашего с Марго возраста, и мы втроем часто играли в «Запятнайку», гоняясь друг за дружкой по цветущей поляне, раскинувшейся недалеко от ручья. У того самого ручья мы двумя семьями устраивали пикники. Взрослые готовили для нас самую вкусную еду: свежие, душистые булочки с сахарной пудрой, какао-молоко, ягоды и фрукты. Мы с девчонками набивали животы и убегали резвиться к ручью, взрослые же оставались одни, о чем-то разговаривали и постоянно что-то записывали.

Мы с Марго любили такие вылазки, да и Рив нам очень нравилась — заводная девчонка, с ней было не соскучиться. Но в один прекрасный день мы перестали ездить на дачу к семье Скиф. У них произошла трагедия, о которой мы с Марго узнали не сразу, только потом, когда выросли. Как оказалось, Рив пропала. Ее родители несколько лет пытались ее найти, а потом просто покинули Алкай, не в силах более находиться в городе, в котором они вырастили и потеряли свою дочку.

Через некоторое время после этого наш мир изменился, и вокруг городов воздвигли защитные стены. За их пределы выезжать теперь очень сложно, простым людям почти невозможно. Только политикам, военным да докторам-зоологам удается сделать это. И если раньше я никогда об этом не задумывалась, то сейчас, когда уже выросла и вошла во взрослую жизнь, стала понимать, насколько скучаю по тем временам из детства. Скучаю по маме, которая тогда еще была с нами, скучаю по