являлось своего рода хранилищем коробок с бинтами, марлями, полотенцами и вереницей полок у дальней стены. На них расположились всевозможные хирургические инструменты: долота, ножницы, зажимы, скальпеля, иглодержатели и многие другие, даже те, названия которых я не знала.

Ну а в третьей комнате находилось дорогостоящее лабораторное оборудование. Действительно дорогостоящее. Я с любопытством рассматривала каждый аппарат, а когда взглядом остановилась на машине для счета мозговой активности, на пользование которой в моем университете обычно была очередь длиной в месяц, то невольно раскрыла от удивления рот. Откуда у господина Змеева столько денег⁈

Спустя полчаса я все же утолила свое любопытство, изучив каждый уголок камерной, и взялась за поручение профессора. Из лабораторной выкатила необходимое оборудование, расположив его возле клетки со спящим зверем. Принесла полотенца, лубриканты, крема и достаточное количество проводов с присосками. И прежде чем начать процедуру экипировки животного, я подошла к стальным прутьям клетки.

Просунула между ними руку и осторожно погладила зверя по макушке. В случае агрессии животного я была готова отдернуть руку в любой момент, поэтому продолжала заботливо приглаживать бурую шерсть. Мне было необходимо убедиться, что зверь позволяет к нему прикасаться. И он позволил мне это.

***

Спрятав шокер в карман рубашки, я бесшумно ступила в камеру.

Сердце колотилось как бешеное, когда я маленькими ножницами аккуратно срезала шерсть животного под присоски. Сделать это на лапах, шее, затылке и макушке оказалось довольно просто, а вот на груди — сложнее. Огромный полумедведь-полуволк лежал возле железных прутьев спиной ко мне. И чтобы добраться до его груди, мне пришлось приблизиться к нему вплотную, ухватиться одной рукой за стальной прут и податься вперед.

Мысленно похвалив себя за ловкость и сообразительность, я уверенно потянулась к груди. Пальцы скользнули по жесткой шерсти, осторожно нащупывая место, где чувствовалось биение сердца. Когда ощутила под пальцами едва заметный толчок, мысленно улыбнулась и приготовилась срезать шерсть. Но в следующий миг зверь открыл глаза и оскалился. Потом резко повернулся, и я, тихо взвизгнув от неожиданности, бухнулась на грудь животного и тут же зажмурилась.

Раздалось глухое рычание, и я мысленно перекрестилась. Глаз не открывала.

Говорят, своей смерти надо смотреть в глаза, только вот мне этого совсем не хотелось. Да и страшно было до жути и трясущихся коленок.

Тихое рычание вновь заполнило пространство клетки, понеслось дальше, эхом перекатываясь по стальным стенам зала. Вдоль моей спины заструились ледяные мурашки, а потом я ощутила, как огромные теплые лапы бережно легли мне на талию. Аккуратно подхватили и поставили на ноги.

Я распахнула глаза и встретилась со взглядом темно-серых глаз. В нем не было ни агрессии, ни желания сделать меня своим ужином. Я нервно сглотнула и принялась сканировать зверя профессиональным взглядом зоопсихолога.

Он же принял сидячую позу и, заметив на лапах лысые пятна, вопросительно рыкнул. В его рычании действительно послышался вопрос, он даже мордой дернул, как человек. Я снова сглотнула. Но в этот раз уже не от тревоги и не удивления, а просто потому что в горле пересохло, а еще потому, что где-то на закоулках сознания затаилась одна страшная мысль, которую вытаскивать на поверхность я опасалась. Слишком стремительно моя жизнь начала заполняться странными, необъяснимыми событиями, и если к ним прибавить еще одно, боюсь, моя психика просто напросто не выдержит. А мне как никогда сейчас была необходима светлая голова.

Я слегка улыбнулась и спокойно сказала:

— Прости, что обрезала шерсть в нескольких местах, но мне необходимо налепить присоски с проводами.

Зверь оскалился, словно понимая меня.

Но я знала, что животные могут чувствовать очень тонкие запахи. Например, запахи химических процессов, происходящих в организме человека, а самое интересное — они могут различать эти запахи. Поэтому первое, что доктора прописывают для людей с серьезными неврологическими расстройствами, так это собак. Собаки чувствуют запах начавшегося химического процесса в организме хозяина и могут предупредить его о скором приступе. По той же причине собак подставляют к людям с синдромом Туррета высокой степени. Во-первых пушистые друзья могут подсказать хозяину о наступлении тика, а во-вторых — помочь им преодолеть этот болезненный процесс, и в некоторых случаях даже смягчить.

Вот и сейчас не по моей интонации, а по запаху химического процесса в моем организме, зверь понял, что шерсть ему отрезала я и что на этом не остановлюсь.

— Все хорошо, маленький, — уверила его я и мысленно дала себе подзатыльник за обращение «маленький». Ведь таковым мой пациент точно не являлся.

Зверь недовольно оскалился.

— Прости, прости, совсем не маленький. Большой и могучий зверь, — тут же исправилась я и протянула руку с маленькими ножничками. — Можно я продолжу? Процесс безболезненный и безопасный, даю слово.

Зверь несколько мгновений смотрел на меня, будто пытался нащупать какой-то подвох, а потом тихо и как-то совсем по человечески вздохнул и отвернул морду. Он дал согласие.

* * *

Бервест, Пятый квартал, Приют для животных имени профессора Змеева

Торн

Девчонка сделала несколько робких шагов и, оказавшись рядом со мной, замерла. Я слышал, как трепетно колотится ее сердце, чувствовал ее запах. Тот самый запах леса, вкус которого я ощущал на своих губах, засыпая. Этот аромат очаровывал и вселял странное чувство доверия к ней.

Казалось, я уже встречал подобный запах, но не мог вспомнить, кому он принадлежал.

Уверившись в моей благосклонности, девчонка принялась бережно срезать шерсть на нескольких участках моей груди. Спустя пару мгновений она похвалила меня, как если бы похвалила свою собаку, правильно выполнившую команду. Меня это задело, ведь я не собака, но свой порыв рыкнуть на девчонку все же сдержал. Не хотелось пугать ее.

Она смазала лишившиеся шерсти места кремом с резким запахом, а потом принялась лепить к ним присоски. Я наблюдал, как ее тонкие пальцы умело справляются с работой, словно она проделывала это уже сотни раз.

Движения девичьих пальцев, ее разноцветные глаза и аккуратные губы с маленькой родинкой над ними, которые она сейчас напряженно сжимала, милое сосредоточенное лицо — все это в совокупности казалось мне очень знакомым. Я начал перебирать в голове всех своих друзей, а также людей, которых знал, и тех, с кем когда-либо пересекался, и в следующий момент ко мне пришло озарение. Доктор Радова!

Я еще раз внимательно посмотрел на девчонку. Она уже закончила с присосками и сейчас стояла за пределами клетки у небольшого аппарата с экраном, набирая что-то на клавиатуре.

Какова вероятность того, что передо мной дочь пропавшей без вести госпожи Радовы?

За