Но тогда… тогда кто же?

Из коридора донеслись шаги, но шаги куда легче, деликатнее топота тяжелых сапог Тиберия и его стражников. Подняв взгляд, Ульдиссиан увидел… приближающуюся к камере Лилию.

– Мне нужно с тобой повидаться, – с робкой улыбкой пробормотала она, очевидно, опасаясь, как бы он не разозлился на ее ослушание.

Однако в эту минуту Ульдиссиан уже не мог ее в чем-либо упрекнуть. Ждала она долго, а, кроме того, он был даже рад, что аристократка вовсе не улизнула из Серама, бросив его на произвол судьбы.

И все же приветствия он начал со слов:

– Не следовало тебе сюда приходить.

– Я больше не могу оставаться у себя. Все это несправедливо! И повторяется снова и снова!

– Что повторяется?

Лилия прижалась к прутьям решетки. Ульдиссиан, отставив миску, подошел к ней. Как же ему хотелось стиснуть ее в объятиях и успокоить!.. Казалось, это не ему – ей угрожает опасность.

– Ты был очень добр к незнакомке, – прошептала девушка, просунув руку меж прутьев, коснувшись его руки и опустив взгляд долу. – К незнакомке, которой некуда податься. А знаешь, из-за чего? Из-за тех самых игр, что ведут Церковь с Собором!

– Из-за чего?!

Лилия подняла глаза на Ульдиссиана, и их красота буквально околдовала мужчину. В этих глазах хотелось утонуть, утонуть безвозвратно.

– Из-за их игр. Все это для них игра, а побеждает в ней тот, кто сумеет остаться в живых. Они ничему, никому не позволят встать у них на пути, а пуще всего те и другие ненавидят еретиков.

Такой поворот разговора пришелся Ульдиссиану вовсе не по душе.

– К чему ты… Лилия, к чему это ты клонишь?

Оглянувшись на дверь в помещения стражников, Лилия все так же, шепотом, отвечала:

– Такое уже случалось и прежде. С моей семьей. У нас имелось влияние и богатство, а обеим сектам хотелось прибрать то и другое к рукам. Но мы прилюдно отвергли их… и после этого вся наша жизнь перевернулась вверх дном! Неподалеку было совершено преступление, поджог небольшого храма, и многие верующие ужасно обгорели в огне. Пожар перекинулся на соседние здания… а после каким-то образом выяснилось, что поджог – дело человеческих рук, причем в нем замешана наша семья.

Ульдиссиан невольно разинул рот.

– Все – ложь! – поспешно добавила Лилия, очевидно, приняв его изумление за уверенность в виновности ее семьи.

Однако крестьянин даже не думал подозревать в этаких ужасах Лилию… как, впрочем, и кого-либо из ее близких.

– Я тебе верю, верю, – немедля откликнулся он. – Продолжай же.

– В то время как мы отвергли их, к обеим сектам примкнули многие другие, пользовавшиеся гораздо большим влиянием. Обвиненная без подлинных доказательств вины, моя семья, однако ж, лишилась всего достояния. Отца с матерью уволокли из дому, и больше мы их не видели! Мой брат был отправлен в темницу, а сестру принудили стать женой одного из виднейших сторонников Собора. Подобную участь готовили и для меня, но я собрала все деньги, какие сумела, и бежала из города…

– И отправилась к нам, в Серам?

– Не сразу… и уж точно не в обществе прислужников того самого зла, от которого ищу спасения! – ответила Лилия и закусила губу. – Я рассказала тебе так много… и теперь вдруг испугалась, как бы ты не решил, будто вина в случившемся с этими двумя может лежать на мне!

Ульдиссиан без раздумий замотал головой.

– Ну, это вряд ли возможно! Убийства совершены человеком намного сильнее, и наверняка куда кровожадней, чем ты! Скорее уж, во всем этом разумнее подозревать меня…

Стоило ему только подумать об этом, как он пришел к еще более мрачному выводу.

– Однако ты никому этого не рассказывай! Могут подумать, будто я сделал это по твоей указке!

Пораженная, Лилия прижала ладонь к губам.

– Я и не думала…

– Неважно. Тебе лучше уйти и больше сюда не возвращаться. Все будет в порядке…

– Не тут-то было! Я слышала в таверне! Завтра сюда прибудут инквизиторы Собора Света, а еще кто-то намекал, что следом за ними не замедлят явиться и мироблюстители из Церкви Трех! Все происходит в точности так же, как и со мной!

Услышав это, Ульдиссиан невольно вздрогнул. О прибытии в Серам инквизиторов либо мироблюстителей ему никто ни слова не говорил. Служившие двум самым влиятельным сектам вершителями правосудия, те и другие заменяли собою и судей, и стражу. Да, дело шло об убийстве их посланников, однако во всем, что касалось Ульдиссиана, ни судей, ни стражи не требовалось!

Крестьянин замер, собираясь с мыслями, но первой молчание нарушила аристократка.

– Ульдиссиан, мы совершили ошибку, позволив им действовать первыми, а этого никак нельзя допускать! Они вывернут все наизнанку, и, пусть даже ты ни в чем не виновен, для окружающих твоя вина станет очевидной! Ты должен дать им отпор! Говори вызывающе, непокорно, как говорил всегда! Друзья поддержат тебя, я знаю! Поддержат, и тогда ни Собор, ни Церковь не смогут использовать твою враждебность к ним против тебя!

– Я…

Кое с чем тут Ульдиссиан мог бы поспорить, однако перед поразительной красотой ее глаз все возражения меркли, обращались в ничто. В конце концов Ульдиссиан решил, что Лилия права: воспользовавшись горьким опытом ее семьи, он спасется сам… и спасет от беды ее.

– Ты должен, – выдохнула она. – Прошу тебя… ради нас обоих…

Внезапно прижавшись лицом к прутьям решетки, аристократка поцеловала его. Крестьянин замер, не зная, что и подумать, а Лилия, вспыхнув румянцем, поспешила наружу.

Проводив ее взглядом, Ульдиссиан моргнул, вспомнил о двери и по примеру стражника попробовал, надежно ли она заперта. Дверь, как ей и следовало, не поддалась.

Для Ульдиссиана все это окончательно решило дело. Лилия совершенно права. Он должен за себя постоять. Инквизиторы… и мироблюстители, при условии, что они тоже в пути, будут искать доказательства его вины, а вовсе не невиновности.

Ну что ж, он постарается оставить их с носом.

* * *

Увидев выходящую из штаб-квартиры стражи Лилию, Серентия поспешила спрятаться за угол. Веских причин для этого не имелось, кроме, пожалуй, ревнивой зависти: ну, не смешно ли, с какой быстротой Ульдиссиан втрескался по уши в эту блондинку! Одной только внешностью ей удалось добиться того, на что Серентия надеялась многие годы. Еще девчонкой она восхищалась Ульдиссиановой непоколебимостью, внутренней силой, а особенно – тем, как он пережил ужасную гибель родных.

Свернув к «Кабаньей голове», Лилия скрылась из виду. Дочь Кира, выждав еще немного, выступила из-за угла кузницы…

И нос к носу столкнулась с Ахилием.

– Серри! – только и смог сказать он. – А ты здесь…