я думаю, часть меня все еще хочет, чтобы все было так же, как когда мы были вместе. Но я знаю, что он это последнее, что мне нужно в жизни. И очевидно, что Калеб и я в этом отношении придерживаемся одного мнения. Обижая меня, он хочет оттолкнуть меня и очень преуспевает в этом. Когда, наконец, мое тело расслабляется, и я чувствую, что засыпаю, Триш начинает храпеть снова. Я смотрю на Калеба. Он лежит на спине, завернутый в ватное тонкое одеяло, скрестив руки за головой. И, очевидно, не спит. Как будто чувствуя мой пристальный взгляд, он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Койки не так уж далеки друг от друга, если я потянусь, то могу коснуться его голого плеча. Он вздыхает и слегка качает головой, потом смотрит в сторону. Я поворачиваюсь на спину и сосредотачиваю внимание на скрипе пружин выше меня, вспоминая, как я попала сюда. Когда мне позвонил мой физиотерапевт с вопросом, не хотела бы я принять участие в этой программе, я действительно думала, что это мой шанс завершить эту часть моей жизни. Я думала, что если бы я могла поделиться своим опытом с другими, а не держать все свои чувства в себе, я могла бы оставить аварию в прошлом и идти вперед, в будущее. Я бы хотела, чтобы Калеб думал также, и мы могли бы оставить наше уродливое прошлое позади. Если честно, я не думаю, что он сможет оставить прошлое позади, пока я не расскажет правду.

Правда. Он и не догадывается, что я знаю, что не он сбил меня тогда. Я так хочу сказать ему, что я знаю правду. Но я не могу. У него, очевидно, есть причины вести себя отстранено. Я заставляю себя заснуть и забыть, что Калеб спит рядом со мной. Утром, когда я иду обратно из ванной комнаты по гравийной дорожке, которая ведет к нашему домику, я вижу Ленни крепко спящего в траве. Он храпит так громко, что звук разносится эхом через весь палаточный лагерь.

Я сгибаюсь от смеха. Он мог с уверенностью дать Триш сто очков вперед на соревнованиях по храпу. Деймон ждет внутри дома.

— Может ли кто-нибудь сказать мне, почему Ленни спит снаружи, а не в постели? — требует он.

— Может быть, он хочет спать с его родственниками? — говорит Триш, пожимая плечами.

Деймон не выглядит счастливым.

— Не смешно. Его лицо уже выглядит, как помидор от палящего солнца и он весь в укусах комаров. Кто-нибудь разбудите его. Сейчас же.

— Я разбужу его, — говорит Калеб.

— Я пойду с тобой, — предлагает Мэтт, и они оба уходят.

Когда они возвращаются втроем несколько минут спустя, один взгляд на Ленни и у меня отваливается челюсть. Я не понимаю, как я прошла мимо него сегодня утром, но Деймон был прав. Лицо Ленни ярко-красное и полностью сгоревшее. Укусы комаров разбросаны на лице и теле. Ленни тычет в каждого из нас, и предупреждающе говорит:

— Не. Говорить. Ни. Слова.

— Что с тобой случилось? — спрашивает Деймон Калеба, показывая на запекшуюся кровь на его руке. Деймон совершенно растерян.

— Одна из кроватей опрокинулась вчера вечером, — влезает Эрин — Калеб поймал ее, прежде чем она упала на Мэгги и меня.

Я думаю, что все потрясены, что Эрин все-таки умеет говорить. Она всегда молчит.

— Ленни раскачал кровать, — говорит Триш. — С определенной целью. — Ленни смеется над Триш.

— Ты знаешь, что в тюрьме делают с теми, кто стучит?

— Ленни, я не потерплю угроз, поэтому замолчи. Следуй за мной в лазарет. Калеб, ты тоже.

Надо проверить твою руку. Остальные, отнесите вещи в фургон и идите завтракать.

Столовая это большое здание рядом с главным офисом.

Когда мы все готовы, Деймон, Ленни и Калеб уходят в лазарет, в то время как остальные действуют согласно инструкции. Столовой оказалось огромное здание с большим залом, заставленным столами для пикника. В конце комнаты, подростки выстраиваются в очередь, чтобы выбрать еду.

— Так что за история у вас с Калебом? — спрашивает меня Мэтт, пока мы стоим в очереди.

Интересно, сколько я могу ему рассказать.

— Все очень запутано, — я хватаю пакет молока и смотрю на Мэтта.

— Нужна помощь? — спрашиваю я, когда он берет в руки поднос и уравновешивает это на руку.

— Я справляюсь, — говорит он. Я действительно восхищаюсь Мэттом за это. Я смотрю, как он уравновешивает поднос на целой руке, в то время как мы выбираем еду и идем к столику, чтобы сесть.

— Хороший способ избежать вопросов о Калебе, Мэгги.

— Я не избегаю их, — говорю я ему. Явно не убежденный, он поднимает бровь.

Триш и Эрин садятся напротив нас. Что я должна ему сказать? Сколько я могу рассказать Мэтту? Эта поездка, предполагается, как возможность рассказать все и не держаться за прошлое. Калеб не говорил правду ни мне ни кому-либо еще… и я чувствую, что это разъедает его. Я не позволю этому разъесть и меня. Я обращаюсь к Мэтту.

— Калеб и я встречались после того, как он освободился из тюрьмы.

Вот это да, я смотрю на реакцию Мэтта перешедшую от шока к явному любопытству.

Авария и ее последствия соединили меня и Калеба навсегда, хотим мы этого или нет. Но Мэтт не знает всю историю. Деймон, парень, который, как предполагается, должен знать все о каждом участнике, и то не знает всей истории целиком.

— За что он попал в тюрьму? — спрашивает Мэтт.

— Хм… — я обдумываю, что сказать ему, как выразить это словами.

— Скажи ему, Мэгги, — говорит Калеб, просунув голову между нами.

— Сбрось этот груз, — прежде, чем я успеваю хотя бы открыть рот, Калеб произносит:

— Я сбил Мэгги на машине, когда сел за руль пьяный.

Мэтт открывает рот в шоке.

— Черт подери, это правда?

— Правда. Да, Мэгги? — Калеб сужает глаза и смотрит на меня, как будто я предала его.

— Почему бы нам не объявить об этом на всю комнату?

Нет.

— Давай, Мэгс. Будьте активнее.

— Ты не серьезно, — говорю я.

Он прочищает горло.

— Посмотрим…

Глава 7

Калеб

В действительности я не собирался говорить всем в этом проклятом месте, что был в тюрьме, но увидев Мэгги в этом давайте-поделимся-друг-с другом разговоре, я вышел из себя. Это программа перезагрузки просто куча дерьма. Они думают, что говоря об аварии чудесным образом можно все исправить. У меня есть новость для Деймона и всех остальных участников: ничего не исправить в моей дерьмовой жизни. Ничто не сотрет последние