году эта доля составляла 80 %.⁴⁷ (Сейчас этот вопрос исключен из опроса). Идея о том, что женщины будут стремиться к достижению профессиональных и экономических целей, превратилась из новинки в обыденность. Когда вы в последний раз слышали термин "карьеристка"?

"Период в 200 000 лет, когда мужчины были главными, действительно подходит к концу", - пишет Ханна Розин в книге "Конец мужчин". "Глобальная экономика становится местом, где женщины успешнее мужчин".⁴⁸ Подождите, что? Женщины становятся более успешными, чем мужчины? Неудивительно, что на Розин обрушилось столько гнева, когда вышла ее книга. "Феминисткам не нравится этот аргумент, - заметила Розин позже, - потому что, по их словам, он создает впечатление, будто женщины полностью победили и больше не о чем беспокоиться"⁴⁹ Это не мнение Розин, впрочем, как и не мое. Есть о чем беспокоиться с точки зрения возможностей женщин , в том числе в высших эшелонах экономики. Только одна из пяти женщин занимает пост директора компании, а в сорока одной из компаний, входящих в список Fortune 500, есть женщина-руководитель.⁵⁰ Это, конечно, лучше, чем в 1995 году, когда этот показатель был равен нулю. Но это все равно шокирующе мало. Доля венчурного капитала, получаемого женщинами-учредителями, составляет 3 %.⁵¹ Так что да, женщинам еще есть над чем работать, особенно на вершине экономики. Но на более низких ступенях экономической лестницы часто приходится бороться с мужчинами.

За последние несколько десятилетий девушки и женщины обошли мужчин в школе и в университетских городках. В экономической сфере многие мужчины - хотя и не элитные - также потеряли позиции, поскольку женщины вырвались вперед. Это имело важные последствия для культуры в целом, особенно в плане семейной жизни. Экономический подъем женщин резко изменил условия торговли между полами. Многие мужчины с трудом приспосабливаются к этому.

ГЛАВА 3. ВЫВИХНУТЫЕ ОТЦЫ

Отцы утратили свою традиционную роль в семье

В июне 1955 года Адлай Стивенсон, бывший губернатор штата Иллинойс и двукратный кандидат в президенты, выступил перед выпускным классом колледжа Смита, состоящим из одних женщин. Теплым массачусетским днем он сказал им, что как будущие жены они должны сыграть важную роль в обеспечении того, чтобы их муж был "по-настоящему целеустремленным, чтобы он был цельным".¹ В то время это казалось достаточно безобидным заявлением, даже от ведущего прогрессиста того времени. (Стивенсон была любимицей Элеоноры Рузвельт и др.) Шестнадцать лет спустя речь на церемонии вручения дипломов произнесла женщина, которая в то время, когда Стивенсон выступала, была еще студенткой Смита. Она заметно отличалась от других, называя Бога "она", подчеркивая политическое значение женского оргазма и, что самое важное, описывая брак как институт, созданный для "порабощения женщин"². Ее звали Глория Стайнем.

Для Стайнем, как и для большинства феминисток ее поколения, брак был отношениями, порождающими калечащую зависимость. Ее призыв к молодым женщинам на лужайке в Смите заключался в том, что они должны сами прокладывать свой путь в мире и быть в состоянии оплачивать свои счета. "Зависимость представляет собой отсутствие альтернатив", - написала Маргарет Мид через несколько лет после выступления Стайнем. "Женщина, способная зарабатывать на жизнь самостоятельно, никогда не должна чувствовать себя в ловушке.... Независимость начинается с экономической независимости."³.

Женское движение - это движение за освобождение. (Прежде всего, это означало экономическую независимость от мужчин. В странах с развитой экономикой эта цель была в значительной степени достигнута, превратив брак в социальный выбор, а не в экономическую необходимость. До 1970-х годов типичная выпускница колледжа становилась женой в течение года после окончания учебы.⁴ Среди современных выпускниц Смита только около половины выходят замуж к 30 годам.⁵ Муж может быть приятным, но он больше не является необходимым. Стайнем была права, говоря о важности разрыва экономических цепей. Но - и это, конечно, гораздо сложнее сказать - Стивенсон тоже была права. Мужчина, который знает, что должен обеспечивать жену и детей, имеет четкое представление о том, как быть "целеустремленным" и "цельным".

В этой главе я утверждаю, что роль матерей была расширена и теперь включает в себя не только заботу о кормильце, но и уход за ним, а роль отцов не была расширена и теперь включает в себя не только заботу, но и уход за кормильцем. В частности, я утверждаю следующее: (1) мужская роль долгое время в культуре определялась как роль кормильца и основывалась на экономической зависимости матерей от мужчин; (2) эта традиционная роль была разрушена в результате обретения женщинами экономической независимости; (3) культура и политика застряли на устаревшей модели отцовства, отстающей от экономической реальности; и (4) это приводит к "дефициту отцов", когда мужчины все чаще не могут выполнять традиционную роль кормильца, но еще не могут сделать шаг к новой.

Экономическая зависимость женщин от мужчин приводила женщин в упадок, но и поддерживала мужчин. Теперь подпорки исчезли, и многие мужчины падают.

ОТЦЫ КАК КОРМИЛЬЦЫ

Завершая обширный обзор ряда культур от Средиземноморского бассейна до Таити и Южной Азии, опубликованный в книге Manhood in the Making: Cultural Concepts of Masculinity, Дэвид Гилмор пишет: "Чтобы быть мужчиной в большинстве рассмотренных нами обществ, нужно оплодотворять женщин, защищать иждивенцев от опасности и обеспечивать родственников. Мы могли бы назвать эту квазиглобальную личность чем-то вроде "Мужчина-оплодотворитель-защитник-провайдер". "Гилмор утверждает, что этот вездесущий мужчина должен восприниматься как заботливый, только в ином смысле, чем типичная женщина. От мужчин ожидается, что они будут ставить других выше себя самыми разными способами, в том числе отдавая ресурсы группе, а также рискуя получить травму или даже умереть, защищая ее. Одна из центральных идей здесь - идея профицита. Зрелые мужчины производят больше ресурсов, чем им нужно для собственного выживания, и делятся ими с кланом, племенем или семьей. "Идея кормильца - один из основных элементов в формировании мужской идентичности", - пишет социолог Дэвид Морган. "Это как моральная, так и экономическая категория"⁷.

По крайней мере, последние несколько тысяч лет мужчины могли описать свою роль четырьмя словами: "обеспечивать свою семью". На протяжении большей части этого периода семья была расширенной. Но в последние столетия, особенно на Западе, она превратилась в более узко определенный социальный институт, который часто называют нуклеарной семьей: отец, мать и дети. В результате роли отца и мужа стали настолько тесно связаны друг с другом, что практически неразличимы. Хорошим мужем и отцом считался тот, кто обеспечивал свою семью, состоящую из него самого, его жены или партнерши и их детей. Эта роль кормильца успешно связывала мужчин с семейной и общественной жизнью, как описывает британский социолог Джефф