- Oui.

- Дурость какая.

- Таков закон.

- Я еще говорила, что некоторые вампирские законы -редкостная глупость?

- Так прямо пока не говорила.

- Значит, имей в виду.

- Возвращайся домой, ma petite, а лучше приезжай в«Запретный Плод». Я расскажу тебе об Арлекине больше, когда ты будешь со мной,в безопасности. Мы должны быть в безопасности. Маска белого цвета. От нас ожидают,что мы будем вести себя, как ни в чем ни бывало. Так что я еще поработаю.

- Ты уже накормил ardeur. Тебе на сегодня хватит.

- Представление еще не закончено, микрофон ждет моегоголоса.

- Ладно. Мы подъедем.

- Они подходят к нам, - прошептал мне Натаниэль.

Я бросила взгляд на приближающуюся парочку, которая такоткровенно на нас таращилась. Они не выглядели угрожающе, и определенно былилюдьми. Я тихо спросила у Жан-Клода:

- В Арлекине только вампиры?

- С чего вдруг такой вопрос?

- К нам приближается парочка, они люди.

- Приезжай поскорей, ma petite, и привози с собой Натаниэля.

- Я тя люблю, - заявила в трубку я.

- И я тебя.

На этом сеанс связи завершился, и я переключила внимание напарочку. Женщина была миниатюрной блондинкой, она была немножко смущена ивозбуждена. Мужчина отчего-то сердился, хотя, возможно, тоже был смущен.

- Ты - Брендон, - сказала блондинка Натаниэлю.

Он кивком согласился и улыбнулся ей своей сценическойулыбкой. Он был счастлив встретить ее, и все его тревоги просто улетучились. Онвошел в образ.

А я не могла изобразить такое лицо. Я не знала, как себявести, когда к моему бой-френду подходит странная незнакомка и говорит такиевещи.

- А тебя я тоже видела на сцене, - вдруг сказала она,поворачиваясь ко мне. Меня часто узнавали, как Аниту Блейк, охотника навампиров и аниматора, но на сцену стрип-клуба я поднималась всего один раз.Натаниэль выбрал меня из толпы вместо какой-то другой женщины. В тот раз ясогласилась, но повторять это не собиралась.

- Было однажды, - кивнула я и почувствовала, как напрягсяНатаниэль за моей спиной. Надо было просто сказать «да». Натаниэль думал, что ястыжусь его, но это не так. Я ничего не имею против его профессии, но сама этимзаниматься не стала бы. Я не настолько эксгибиционистка.

- Всего один раз мне удалось вытащить Грега в клуб, и он обэтом не пожалел. Ведь правда? - блондинка обернулась к своему насупленномуспутнику.

Он неохотно кивнул, даже не взглянув в мою сторону. Точно,смущается. Значит, не одна я такая. Хотя я и не раздевалась тогда на сцене,меня все равно смущали напоминания об этом.

- Вы так эротично смотрелись на сцене, - сказала женщина, -так чувственно.

- Я так рад, что вам понравилось, - улыбнулся Натаниэль. -Завтра я тоже буду выступать.

Ее лицо озарилось радостью:

- Знаю. Я заходила на сайт. Но о вашей подруге там ничего несказано, - кивнула она в мою сторону. - Грегу хотелось бы знать, когда онаснова появится на сцене. Верно я говорю, Грег?

Обращаясь к своему бой-френду, она смотрела на меня. У менябыл только один ответ: «Когда рак на горе свистнет», но я не успела эту мысльозвучить, поскольку Натаниэль спас положение:

- Вам, наверное, нелегко было уговорить Грега прийти в клуб?

Блондинка согласно кивнула, и Натаниэль продолжил:

- Так вот, мне пришлось уговаривать ее выйти на сцену.

- Что, правда? - удивилась она.

- Правда, - ответил Натаниэль.

- Так вы тогда впервые вышли на сцену? - подал голос Грег.

- Да, - ответила я, пытаясь угадать, куда может завеститакой разговор - грубить не хотелось. Я-то могла бы нагрубить, благо есть опыт,но Натаниэль этого не одобрит. Во-первых, это плохо для бизнеса, во-вторых,Натаниэлю грубость вообще не свойственна.

- Мне показалось, вы знали, что делаете, - на этот раз Грегвсе же решился на меня посмотреть. Причем таким взглядом, который не хочетсяполучить от незнакомого мужчины. Слишком жадный, слишком наполненный сексом. Яобернулась к Натаниэлю. В моих глазах недвусмысленно читалось: «Закончи этотразговор, иначе это сделаю я». Натаниэль мою мимику истолковал правильно, ондостаточно хорошо в ней разбирался.

- Я рад, что вам так понравилось наше представление, инадеюсь, завтра увидимся. Приятного вам вечера.

Попрощавшись, он направился к выходу, я последовала за ним.Нас тут же нагнал Грег с вопросом:

- Ты будешь завтра на сцене?

- Конечно, буду, - с улыбкой ответил Натаниэль.

- Не ты, а она, - замотал головой тот. - Как ее зовут?

Мне не хотелось называть свое имя. Не спрашивайте, почему,просто не хотелось. Натаниэль снова меня спас, сказав:

- Ники.

Я удивленно на него покосилась, но он не заметил, так как ястояла к ним вполоборота. Грег переспросил:

- Ники?

Подхватив меня за руку, Натаниэль повел меня к выходу,придерживая другой рукой коробку.

- Это ее сценическое имя, - пояснил он Грегу.

- А когда ее можно будет увидеть в клубе?

- Никогда, - бросила я и зашагала быстрей. Натаниэлюпришлось подстраиваться. Когда мы, наконец, отошли подальше от его… нашихфанатов, его лицо заметно омрачилось. Он опасался грядущего мордобоя.

Я была не настолько зла, чтобы забыть о безопасности, однакопришлось взять себя в руки, чтобы видеть дорогу перед собой. Строго говоря, яне столько злилась, сколько пребывала в крайней степени смущения, поэтомумордобой здесь особо ничем помочь не мог. Мне не нравилось чувствоватьсмущение, поэтому обычно я старалась скрыть его под маской злости. Но, дажезная об этой тонкости, я не могла понять, почему так делаю. Я просто понималаисточник своей злости.

Подождав, пока мы доберемся до стоянки, я только тогдаспросила:

- Ники? Откуда взялось это дурацкое имя?

- Оно запоминающееся, - ответил он.

Я отшатнулась от него так резко, что он едва не уронилкоробку.

- Я больше никогда не поднимусь на сцену. Не нужен мненикакой сценический псевдоним.

- Ты же не хотела называть им свое настоящее имя, разве нетак?

- Меня довольно часто показывают в новостях, - нахмуриласья. - Рано или поздно они его все равно узнают.