Я вижу, ты мне не веришь, — продолжал мужчина. — Думаю, ямогу это понять, но, Элизабет, я не мог придумать иного способа доставить тебясюда.

«Он знает мое имя!» Пока ее мозг усваивал это открытие, онаизо всех сил старалась опознать этот голос. Нет-нет, непохоже, чтобы это былкто-то из школы. Голос был более взрослым... может быть, это был кто-то,известный ей по больнице, поскольку именно там ее и похитили?

Кто вы? Где я?

Но ее слова снова были приглушенными, и мужчина ничего неответил.

Не ответил вслух. Однако все так же медленно и методично,как он расплетал ее косу, мужчина распутал материю, которая по-прежнему держалаее глаза в темноте. Когда повязка была убрана, даже одинокая голая лампочка,тускло освещавшая эту комнату, обожгла ей глаза, и Элизабет понадобилось ещенесколько секунд, чтобы сосредоточить взгляд на своем похитителе.

О боже! Это же Карл, этот печальный и одинокий санитар избольницы! И тогда все, что с ней произошло, стремительно нахлынуло в ее память.Теперь-то Элизабет вспомнила, вспомнила, как Карл обманом выманил ее из машиныи прижал к ее лицу пропитанный хлороформом носовой платок. А потом она потеряласознание.

Карл. Да-да, она чувствовала, что он следует за ней по пятампо всей больнице, начиная прямо с тот момента, как она стала работать там.Карл. Человек, который всегда, похоже, таращился на нее со странным чувствомтомления. Карл. Мужчина, поступки которого в последнее время беспокоили ее.

Но все же не настолько беспокоили, чтобы пожаловаться на этоадминистрации больницы или даже просто поделиться с кем-либо еще своимиопасениями. Ну а теперь уж было слишком поздно.

Элизабет заплакала. Если бы она рассказала кому-нибудь — дакому угодно! — о своих подозрениях, то этого ужасного кошмара никогда бы и неслучилось. И все-таки она удержалась и не пожаловалась на него, потому что ейбыло жаль этого человека. Хотя ему было примерно лет двадцать пять, из-засвоего поведения он казался Элизабет еще моложе... Он выглядел таким одиноким,таким ранимым... Как-то раз ей даже пришлось прийти к нему на помощь: онапомогла Карлу подобрать поднос с едой, который он уронил. Он был тогда так ейблагодарен, словно она одна помогла ему спастись от увольнения. У нее не былони малейшего желания доставлять ему неприятности, даже учитывая то, что ондействительно выглядел довольно странно, и оттого, что он таращился на нее,Элизабет было не по себе.

«Ах, если бы только я не была так доверчива!» — подумалаона, по-прежнему страшась того, что мог сделать Карл. Знание того, кто был еепохитителем, не изменило самого этого факта. Элизабет снова задрожала. Она ведьзнала его совсем плохо, и ей не понадобилось излишне напрягать своевоображение, чтобы сделать простой вывод: тот, кто был способен одурманить ипохитить ее, мог сделать все, что угодно! Впрочем, в данный момент он, похоже,не собирался убивать ее.

Теперь Карл опустился перед ней на колени, его темныеглубоко посаженные глаза были полны тоской, которую он, кажется, всегда носил всебе.

И Элизабет решила сыграть на этой его тоске. Разумеется,Карл чувствовал бы себя еще хуже, если бы на его совести оказалось убийство.Посмотрев на него увлажненными глазами, Элизабет молча взмолилась, чтобы онпощадил ее жизнь. И он, похоже, прочитал ее мысли.

Обещаю, что не буду наносить тебе вреда, — повторил он.

«Но ты уже наносишь мне вред», — подумала Элизабет. Слезыпропитали насквозь ее кляп. У нее по-прежнему не было ни малейшегопредставления о том, долго ли она находится здесь, но веревки на ее руках иногах раздражали ее, да и мышцы у нее затекли и болели от вынужденного сиденияв... Да, теперь она разглядела, что это был какой-то старый, готовый вот-вотрассыпаться деревянный стул. Элизабет ерзала на сиденье изо всех сил, чтобыпоказать, как ей неудобно.

Карл кивнул, и его глаза опустились к голым доскам пола.

Я понимаю. Веревки. Пока что я еще не могу развязать тебя.Но если от этого тебе станет удобнее, я могу убрать кляп.

И как только он сделал это, Элизабет испустила леденящийкровь вопль:

Помогите! Бога ради, кто-нибудь, помогите же мне!

Миновало уже полчаса, с тех пор как Джессика отделалась отТодда, а он все никак не мог избавиться от тревоги в отношении Элизабет.Рассказ Джессики он попросту не воспринял как реальность. Тодду казалось, что уего подружки была масса возможностей известить его об изменении своих планов.Весь вечер перед этим приемом он был дома, и телефон не звонил ни разу.

Может быть, ему следует позвонить домой мистеру Коллинзу иположить конец своим страхам? Элизабет, несомненно, поняла бы его беспокойство,а кроме того, этот звонок дал бы и Тодду более ясное представление о том, когдаможно ожидать ее прибытия. Без нее ему и этот прием-то был не в радость.

Тодд вспомнил, что видел какой-то телефон в вестибюле. Передтем как уйти из комнаты, он вдобавок ко всему на мгновение встретился взглядомс Инид. Он не говорил ей про Элизабет ни слова, но в одном лишь этом взгляде онбез труда заметил в зеленых глазах Инид тревогу. Значит, она тоже беспокоиласьо своей подруге.

Стремительно набрав номер, Тодд уже предвкушал веселое«алло» Элизабет. И после двух звонков ему ответили, но... более низким голосом.Мужским.

Мистер Коллинз! — Тодд и не пытался скрыть своего удивления.— Простите, я не думал, что вы там.

А почему бы и нет? Я вообще-то здесь живу. А кто этоговорит? — с недоумением спросил он.

Ох, извините. Это я, Тодд Уилкинз. А не мог бы я поговоритьс Элизабет?

С Лиз? А с чего ты решил, что она здесь?

Разве она не сидит с вашим ребенком?

Нет, Тодд. А с какой стати тебе пришло это в голову?

Ах, с каким удовольствием Тодд придушил бы Джессику прямотам же, на месте. Он не понимал, что за игру она затеяла, для чего ввела его взаблуждение, но был вне себя от ярости. Пытаясь сохранять голос спокойным, онсказал мистеру Коллинзу:

Должно быть, это какое-то недоразумение. Прошу прощения, чтопобеспокоил вас.

А Роджер Коллинз все еще стоял с трубкой в руках, после тогокак Тодд повесил свою. Надеясь, что с Элизабет все в порядке, он покачалголовой и повесил трубку. Да, порой должность учителя в средней школе ЛасковойДолины больше походила на круглосуточную работу.

А между тем Тодд, переполняемый чувством неминуемоговозмездия, снова влетел в комнату и с неистовой стремительностью огляделскопление гостей, ища Джессику. Там ее не было. Тодд обнаружил ее спустянесколько мгновений у бассейна. Она сидела у края его более углубленного конца,уже облаченная в узенькое бикини, почти ничего не скрывавшее. Она небрежнооткинулась назад, опираясь на руки, а ноги ее слегка касались воды. Джессикабыла глубоко погружена в разговор с Николасом Морроу.