Айк тут же скривился, будто лимон проглотил, и принялся ворчать себе про то, что никто не ценит. Я оставил его бурчать и прошёлся по мостику, бросая взгляды на экраны и карту. Всё было тихо — двигатели гудели ровно, топливо экономили, как могли, а штурман, что сидел в углу, лениво тыкал в планшет, держа курс. Пять звездных систем позади, а нас до сих пор никто не тронул. Я даже начал думать, что зря так переживал, когда Тася меня уломала на эту авантюру.

Мои мысли вернулись к нашему вездесущему Гинце, который, честно признаться, начинал мне нравиться все меньше и меньше. Раньше, когда мы служили на «Одиноком» это был полностью погруженный в свои изобретения «чокнутый профессор», никогда не лазивший не в свои дела. Конечно, времена изменились и учитывая сегодняшний статус Густава Адольфовича, который числился советником императора и его недавнюю должность главы госкорпорации, можно сделать скидку старику. Но все-таки это был уже не тот Гинце, которого я знал, любил и старался оберегать. Сейчас он все больше походил на прожженного политика и имперского сановника, умного, когда надо дипломатичного, а когда потребуется и очень жесткого и бескомпромиссного.

К чему это я? К тому что понял, даже напрямую не спрашивая у Таисии, что за ее визитом в командный отсек и разговором со мной по душам, маячила сутулая длинная тень нашего Густава Адольфовича. Это мне стало понятно сразу. Значит, хитрый старик решил поюзать княжну, вероятно надавив ей на чувство долга и совесть. Ладно, пусть так. Я согласился, но это еще не значит, что операция по возвращению линкора «Афина» ее законной владелице равно операции по похищению коллектива корпорации «Имперский КиберСистемы» с Новой Москвы-3. Дёрнуть линкор из-под носа Птолемея с орбитальной верфи — это одно, таким я уже когда-то занимался, а вот эвакуировать с планеты целую ватагу яйцеголовых вкупе с техникой и роботами — тут совсем другой уровень мастерства! Так что уважаемый профессор рано вы потираете ручки. Безусловно, ваши люди и технологии нам важны, но ставить под угрозу жизнь императора, Таисии и всего экипажа единственного корабля, который на данный момент у меня остался, я не буду…

Такие вот мысли посещали меня постоянно на всем протяжении нашего путешествия. Между тем жизнь на крейсере текла своим чередом, и я, признаться, смотрел на всё это с лёгкой тоской от безделья, но в тоже время и с удивлением. Гинце с маленьким императором Иваном целыми днями пропадали в лаборатории — то ли роботов каких-то мастерили, то ли просто мальчишка наукой развлекался. Я пару раз заглядывал к ним — видел, как Иван, серьёзный не по годам, сидит за терминалом, а Гинце, склонившись над ним, что-то объясняет, тыча этой своей странной тростью в экран. Профессор выглядел довольным, как кот, что сметану слизал, а государь-император — ну чисто будущий адмирал, только ростом пока не вышел.

Тася же, как всегда, торчала на тренировочной арене с ребятами Дорохова. Я как-то спустился туда, посмотреть, что она там вытворяет, и застал её в окружении штурмовиков. Княжна махала саблей и стреляла из винтовки, как заправский «морпех», будто готовилась к поступлению в штурмовую группу. Кузьма Кузьмич наш обновленный и жизнерадостный следил за всеми ее движениями и удовлетворенно кивал. Тася, откинув волосы с лица, бросила мне с ухмылкой: «Господин контр-адмирал, давай с нами, а то закиснешь на мостике!» Я только рукой махнул — мол, обойдусь, — но в душе посмеялся. Вот же девчонка, ни минуты покоя.

Айк, ясное дело, ныть не переставал. Вчера ко мне прибежал с воплем, что Гинце опять к инженерам–техникам полез, указывал, как за аппаратурой правильно следить. Я его выслушал, кивнул и отправил обратно, а сам подумал, что этот неуемный криптогрек, при всей своей вредности, всё-таки свой новый корабль держит под присмотром, соответственно и ревнует к Гинце, как к вездесущему чужаку. Наблюдать за всей этой размеренной жизнью мне нравилось, я даже на мгновения забывал, что мы ведем войну, следуем на очень опасное задание и будущее наше по-прежнему висит на волоске…

— Ну что, признавай, что зря панику наводил, — бросила Таисия, лениво растягивая слова и глядя на меня с лукавой ухмылкой, появляясь в этом момент в рубке и выводя меня из дум.

Мы только что вынырнули из подпространства, пройдя очередные «врата» и миновав таможенную станцию уже «Новой Москвы». Я посмотрел в иллюминатор, как удаляются огни ТС — здоровенной конструкции из стали и света, что висела напротив кольца перехода, окружённая роем челноков и грузовиков. Пападакис, сидя в своём кресле справа от меня, пыхтел и тёр виски, будто только что сам корабль через «врата» протащил, а Лёва Рубан, наш молодой старпом, маячил у консоли, тыкая в клавиши и бросая взгляды на индикаторы.

— Да уж, Таисия Константиновна, похоже, должен признать, что сильно перебарщивал, осторожничая, — хмыкнул я, повернувшись к ней. — Как оказалось, никому мы особо не нужны… А я-то думал, нас на первом же посту за шкирку схватят.

— А я тебе что говорила? — она прищурилась, ткнув пальцем в мою сторону. — Переделали посудину в баржу, Гинце подшаманил с электронным полем — и всё, мы теперь невидимки. Прошли уже девятую по счету ТС и хоть бы один сканер пикнул. Ты просто стареешь, Васильков, и становишься паникером, вот и всё.

— Паникером? — воскликнул я, усмехнувшись. — А если б нас всё-таки тормознули? Ты бы первая орала: «Саня, я же говорила, надо было дальше драпать!»

Тася фыркнула, откинув голову, и её звонкий смех разнёсся по рубке. Так громко засмеялась, что Айк до этого молчавший, вдруг подскочил в кресле и хлопнул ладонью по подлокотнику.

— Александр Иванович, Таисия Константиновна, что вы тут у меня на мостике устраиваете! — выпалил он, выпятив своё круглое пузо. — Не забывайте, что во-первых, вы офицера, во-вторых, находитесь на боевом корабле, а не на прогулочной яхте. Вообще-то здесь люди