нашли. Так же, как и гена, вызывающего биполярное расстройство, шизофрению или страхи. Вместо этого обнаружили сотни и даже тысячи генов, каждый из которых может повлиять на развитие депрессии.

По мере того как надежды найти несколько отдельных весомых генов депрессии рассыпались в прах, возникла новая мистерия. Оказалось, гены, повышающие риск депрессии, совершенно обычные и есть почти у каждого из нас. Возникает вопрос: зачем они нам? Разве эволюция не должна была отсортировать их? Ведь депрессия представляет проблему не только сегодня — наверняка и нашим предкам, охотникам-собирателям, приходилось тяжело от утраты способности радоваться и перехода в состояние внутреннего тления. Зачем же мать-природа создала так много уязвимых, если целых 280 миллионов людей страдают от депрессии?

Отношения с вирусом — не с людьми

«Тяжелее всего по мне ударили нарушения сна. Я ложилась рано, засыпала через пару часов и просыпалась в половине третьего с бешеным сердцебиением и жуткими страхами. Через три недели это прекратилось. На меня навалилась апатия. Я перестала отвечать на телефонные звонки. Находила отговорки. Нужно работать. Занята. В конце концов люди перестали звонить.

Теперь у меня возникла огромная потребность в сне, и, хотя я спала по 12 часов в сутки, все равно не чувствовала себя выспавшейся. Время от времени меня охватывала почти безумная тревога. В какой-то момент у меня даже стали появляться мысли свести счеты с жизнью, чтобы избавиться от всего этого. К счастью, из-за апатии я не могла подумать о том, как это осуществить.

В конце концов я обратилась за помощью, стала принимать лекарства и посещать психотерапевта. После четырех месяцев лечения ситуация постепенно начала меняться, но так медленно, что мне самой улучшения были не очевидны. Только через полгода я увидела свет в конце тоннеля и сейчас чувствую себя сносно. Но я ни за что не хочу больше оказаться в той ситуации и сделаю ради этого все, что угодно».

Это рассказывает 43-летняя медсестра во время приема, на котором мы обсуждаем результаты ее медикаментозного лечения. Меня потрясает контраст между тем, как хорошо женщина чувствует себя сегодня и как плохо ей было раньше. Как дело зашло настолько далеко, что моя клиентка даже подумывала о самоубийстве? Она рассказывает, что предшествовало душевному срыву. В течение нескольких лет она находилась в постоянном стрессе из-за серьезных проблем у детей в школе, и их обследовали на предмет нейропсихиатрических диагнозов. Последней каплей стали проблемы на работе. Женщину назначили ответственной за реорганизацию в своем отделении, хотя она не только не видела в этом смысла, но и сомневалась в своих силах. В таком напряженном состоянии она провела почти год. Реорганизацию закончили, одновременно улучшилась и домашняя ситуация: дети получили помощь детского психиатра, им оказывали поддержку в школе. И вот когда вроде бы все утряслось, у моей клиентки наступил срыв, который едва не довел ее до самоубийства. «Как будто бы стресс догнал меня, едва я немного расслабилась», — объяснила она мне.

* * *

Я уже потерял счет клиентам, которые аналогично этой 43-летней женщине впадают в глубокую депрессию после периода сильного стресса. Долгое время я воспринимал это как признак некоей поломки, ведь, по идее, здоровый мозг должен развиваться от выполнения задачи и становиться стрессоустойчивым — подобно мышцам, которые укрепляются от тяжелой работы. Опускаться во тьму, когда стресс остался позади, — явно признак болезни.

Часто мы рассматриваем депрессию в связке с причиной — стрессом, в первую очередь психосоциальным. Однако если учесть потрясающие медицинские открытия последних десятилетий, следовало бы обратить внимание на бактерии и вирусы. Как и другие исследователи, я считаю, что способность к развитию депрессивных симптомов — это глубинный защитный механизм, исторически оберегавший нас от инфекций. Депрессия может быть связана с иммунитетом. Это легко объясняет нашу уязвимость. Давайте посмотрим, что подтолкнуло меня к этой мысли.

Половина умирала, не достигнув взрослого возраста

Если вы боитесь заболеть, то наверняка думаете о сердечно-сосудистых заболеваниях, онкологии и, возможно, COVID-19. Именно в таком порядке в 2020 году расположились основные причины смертности. За исключением ковида, список этот очень странен в исторической перспективе. Дело в том, что умирали мы в основном от инфекций. Почти за всю историю человечества половина людей умирали, не достигнув взрослого возраста, и большинство из них — от инфекций. Прочтите и вдумайтесь — эта фраза стоит того, чтобы ее повторить: половина людей умирали, не достигнув взрослого возраста, и большинство из них — от инфекций. Инфекционные заболевания перестали грозить человечеству всего несколько поколений назад. Даже в начале ХХ века основными причинами смертности считали воспаление легких, туберкулез и кишечные инфекции. Все это инфекционные заболевания! Всего четыре поколения назад туберкулез уносил больше человеческих жизней на сто тысяч людей, чем сегодня все формы онкологических заболеваний, вместе взятые. В период с 1870 по 1970 год натуральная оспа унесла невероятное количество жизней — 500 миллионов, то есть в десять раз больше, чем Вторая мировая война. От оспы особенно часто умирали дети. Однако если ребенок миновал детский период, это еще не означало, что он в безопасности. В 1918–1920 годах свирепствовала эпидемия тяжелого гриппа, который в народе до сих пор называют «испанкой». Она унесла 50 миллионов жизней, в первую очередь молодых 20–30-летних людей. Таким образом, первоочередная угроза жизни молодых европейцев в начале ХХ века — не Первая и не Вторая мировые войны, а оспа и «испанский» грипп. Если бы утренние газеты выходили раз в столетие, то главной новостью стала бы вот эта: «В течение ХХ века продолжительность жизни человека удвоилась! Невероятные успехи в борьбе с инфекционными заболеваниями!»

Почему это так важно для понимания депрессии? Дело в том, что ваш организм, физиология, мозг и психология есть следствие того, что большинство людей умирали молодыми: вы потомки тех, кто не умер в детстве. Этот простой фактор поможет понять, как мы функционируем. Давайте представим, что на наших предков обрушились две ужасные болезни. Одну из них назовем черной болезнью. Она заражает только детей, при этом половина заболевших умирает. Гены выжившей половины делают этих детей устойчивыми. Вторую болезнь назовем красной, и она поражает тех, кому за 70, убивая половину из них. Те, кто пережил, обладают устойчивыми генами.

А теперь представим, что черная и красная болезни проносятся по миру в виде устрашающей пандемии. Половина всех детей и половина людей в возрасте старше 70 лет умирают. Значит, после пандемии все дети являются носителями генов, защищающих от черной болезни, иначе они бы умерли, в то время как все, кому более 70 лет и кто выжил, являются носителями генов, защищающих