их от красной болезни, иначе и они бы умерли. Давайте перенесемся на два поколения вперед. От какой болезни многие имеют генетическую защиту? Конечно же, от черной. Поскольку она поражала детей, то часть из них заразилась и погибла до того, как выросла и обзавелась потомством. Гены, делавшие нас уязвимыми к черной болезни, не передались следующему поколению, в то время как гены, делающие нас уязвимыми к красной болезни, передались. Те, кто умер от красной болезни, умерли в позднем возрасте, когда уже успели передать свои гены детям. Это означает, что наш организм и наш мозг приспособлены выживать в условиях того, что исторически убивало молодых.

ДАЖЕ ПРЕЗИДЕНТОВ НЕ МИНОВАЛА ЧАША СИЯ

Наша жизнь приходится на ультракороткий период в истории. Человечество так хорошо научилось предотвращать раннюю смерть от инфекционных заболеваний, что мы забыли серьезность угрозы. Этот выдающийся прогресс лучше иллюстрируют человеческие судьбы, нежели сухая статистика. Как вам наверняка известно, в жизни президента США Джо Байдена произошел целый ряд трагедий. В 1972 году он потерял в автомобильной аварии жену Нейлию и дочь Наоми, а в 2015 году от опухоли мозга скончался его сын Бо. История жизни Байдена — почти национальная травма.

Однако и в жизни других президентов трагические ситуации скорее правило, нежели исключение. У Авраама Линкольна в 1840–1850-е годы родилось четверо сыновей. Эдвард Линкольн умер в возрасте 4 лет, предположительно от туберкулеза. Вильям Линкольн умер в 12 лет, предположительно от брюшного тифа. Томас Линкольн умер от туберкулеза в 18 лет. Только один сын, Роберт Линкольн, дожил до взрослого возраста. Томас Джефферсон (третий президент) потерял четверых из шести детей в возрасте до 2 лет. У Уильяма Харрисона (девятого президента) родилось десять детей, из которых остались в живых только пятеро. Закари Тейлор (двенадцатый президент) из шести детей потерял троих. Франклин Пирс (четырнадцатый президент) потерял всех троих детей. Даже в середине ХХ века один из двоих сыновей Дуайта Эйзенхауэра умер от скарлатины.

И это притом что высокопоставленным лицам и их семьям наверняка была доступна самая качественная медицинская помощь. То, что многие из них потеряли детей от болезней, — напоминание о том, до недавнего времени большинство людей погибали молодыми. И большинство из них — от инфекций.

Различные инфекции

Из-за того что по ходу истории инфекции уносили жизни такого количества молодых людей, у человека выработались особенно сильные механизмы защиты. Чтобы понять, как это связано с депрессией, следует вспомнить, какие именно инфекции угрожали нам в первую очередь. Наш вид, Homo Sapiens, зародился в Африке примерно 250 миллионов лет назад. Как я уже писал выше, на протяжении почти всей истории человек был охотником-собирателем — до того как примерно 10 000 лет назад стал земледельцем. Это означало, что мы начали жить более скученно и выращивать скот ради пропитания, и в результате инфекции передавались от животных к человеку и от человека к человеку.

Считается, что туберкулез, гепатит, корь, оспа и ВИЧ изначально наблюдались только у животных, но, преодолев видовой барьер, распространились среди людей. С эволюционной точки зрения туберкулезу, оспе и кори не более 10 000 лет, то есть это «новые» заболевания. Такую цену нам пришлось заплатить за возможность жить вместе и накормить больше людей за счет земледелия и скотоводства. Вероятно, во времена охотников-собирателей, живших малыми группами, эти болезни отсутствовали.

Пандемии были в принципе невозможны, поскольку они предполагают, что множество людей из разных мест взаимодействуют друг с другом. Это не означает, что охотники-собиратели не страдали от инфекций, вовсе нет. Однако охотников-собирателей губили не вирусы и бактерии, происходившие от животных, а загрязнения еды и травмы. Загноившаяся рана приводила к катастрофическим последствиям во времена, когда не существовало антибиотиков. А что же испытывал человек, рискуя получить травму? Конечно же, стресс! Стресс во время охоты. Стресс во время бегства. Стресс во время конфликта. Все эти ситуации означали повышенный риск получения травм с последующим риском инфекции.

Американский психиатр Чарльз Резон считает, что в течение почти всей нашей истории стресс являлся вполне надежным сигналом для организма о повышенном риске заражения. Иммунитет потребляет 15–20% энергии организма, то есть он настолько энергоемкий, что не может работать в турборежиме постоянно. Он должен активизироваться избирательно, и стресс — явный сигнал, что момент настал. Организм, по мнению Резона, истолковывает стресс как сигнал повышенного риска заражения, поскольку так происходило на протяжении всей нашей истории. Как следствие, повышается активность иммунитета. Этот механизм касается и нас с вами: мы ведь тоже приспособлены к жизни в качестве охотников-собирателей.

Адское собеседование при устройстве на работу

Одно интересное исследование показало связь между социальным стрессом и иммунитетом. Представьте, что вы приходите на собеседование. За столом сидят трое в белых халатах: двое мужчин и женщина. Не здороваясь, с мрачными лицами, они просят вас немедленно начинать. Вы осторожно начинаете объяснять, чем раньше занимались и почему ваш опыт делает вас подходящим кандидатом на эту должность. Чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, вы выдавливаете из себя обезоруживающую улыбку, но собеседники смотрят на вас с каменными лицами. Когда вы на мгновение делаете паузу между двумя предложениями, подбирая подходящее слово, один из мужчин произносит с плохо скрываемым пренебрежением: «Вы всегда так теряетесь на собеседовании?»

После того как вы с трудом изложили свое резюме, настает пора теста. Все тот же высокомерный мужчина просит вас как можно быстрее ответить, сколько будет, если от 1022 отнять 13. И еще 13. И еще 13. Вы считаете: «1022, 1009…» Затем думаете несколько секунд и произносите: «996». Троица переглядывается с насмешливыми ухмылками. Это «адское собеседование» входит в Трирский тест социального стресса (Trier social stress test, TSST), с помощью которого изучают, как на нас влияют ситуации социального стресса. Испытуемым сообщают, что они будут тренироваться перед собеседованием, происходящее будут снимать на камеру и анализировать специалисты по поведению. Тем же, кто проводит интервью, дают инструкции держаться пренебрежительно и сидеть с каменными лицами.

То, что большинство интервьюируемых чувствуют себя очень дискомфортно и реагируют повышением пульса и потоотделением, неудивительно. Интересно другое: анализ крови испытуемых показывает, что резко повышается уровень интерлейкина-6. Это вещество играет центральную роль в иммунной защите и вызывает повышение температуры, когда в организм попадает инфекция. Но почему у некоторых возрастает уровень интерлейкина-6 во время собеседования? Вряд ли человек рискует заразиться вирусами или бактериями от высокомерных интервьюеров. Почему в ответ на угрозу нашему «я-образу» мобилизуется иммунная защита?

Возможно, мы найдем разгадку, если вспомним, о чем я рассказывал выше в этой главе. Из-за стресса, который переживают испытуемые во время собеседования, организм предполагает повышенный риск травмы и готовится к этому. С